I like it

Люблю цветное электричество в вычерненной ночи. Люблю, когда остается 5 страниц до конца книги. Люблю слушать, лишь бы говорили ни о чем. Люблю ускорять шаг. Люблю капюшоны и кеды. Люблю чай горячий настолько, что он разливается теплом в ключицах. Люблю, когда заканчивается старый год, а новый еще не начинается. Люблю стоять перед картиной на расстоянии вытянутой руки. Люблю обнаженные ветки деревьев, стучащие в пустое небо. Люблю смотреть на живых людей как на портреты антропоморфной красоты. Люблю старинные здания и пустые тропинки. Люблю фонари, вишню и касаться холодных струй фонтана холодными пальцами. Люблю, когда гарнитура телефона на английском. Люблю запах ванили и еще раз ванили. Люблю идти по рельсам железной дороги. Люблю цвет, вес, холод серебра. Люблю плавленный сыр, а не обычный. Люблю читать названия фильмов и представлять, о чем они. Это лучше, чем смотреть. Люблю песни, замедляющие пульс и дыхание. Люблю узнавать, но не быть узнанной. Люблю смотреть фильмы, читая их, будто книги. Люблю не любить.

@музыка: Breakiing Behjamin — Bonus Track (альбом Saturate)

@настроение:

@темы: for the record

---

Слэшеписание для чайников

Название: Как правильно писать слэш
Автор: Jana_J
Рейтинг: R (лексика)
Жанр: заметки, стеб, учебное пособие для начинающих фикрайтеров
Дисклеймер: авторов фиков, где я почерпнула сии премудрости, указывать не буду. Потому что эти особенности общие (встречаются хотя бы в двух фиках разных авторов)
Предупреждения: не читайте, если не любите стеб над винцестом и РПС

Много фиков перечитано, много наблюдений сделано, и вот наконец они сведены в язвительную методичку.

учиться слэшу или проверять свои могучие познания в этой области

1. Орфография
Правильно слэш пишется через черточку.

2. Основное
Поставьте знак «/» между словами Дин Сэм, Джаред Дженсен, Бэтмен Робин, Гена Чебурашка. Тот, кто идет спереди, уверенно лидирует в постели. Будьте осторожны, пейринг Чебурашка/Гена может сквикать тех, кто предпочитает Гена/Чебурашка.

3. Завязка
Итак, вы написали слэш. Не останавливайтесь на достигнутом: напишите первое предложение! Начинаться оно должно нейтрально. Например, «В Лоуренсе падеж скота, а Дин Винчестер классно трахается».
Идеальное начало — отвлеченное. Допустим, «руки Дина отвлеченно блуждали по его спине, пока Дин не понял, что ошибся спиной и Сэм сидит за соседним столиком полутемного бара».
Но лучше всего — сразу заинтриговать, поразить, увлечь читателя! Поэтому решительно пишите: «Утро обманчиво не предвещало Сэму секса с братом».

4. Сюжет
Не важен в принципе. В любое время и в любом месте, с любой нечистью на заднем плане Винчестеры вполне могут перепихнуться потому, что у Дина вдруг лопнула резинка на трусах, когда Сэм сдирал с него, пьяного, джинсы.

5. Мотив
Если вы не можете найти обоснование, почему это Винчестеры вдруг перепихнулись, мало ли какая крепкая резинка у Дина в боксерах, не расстраивайтесь. Фрейдизм вам ни к чему. Просто напишите, что это всегда было между братьями. Эта отмазка, как и смазка, всегда работает в слэш-фиках на «ура».

6. Фишки
Если фрейдизм вас не пугает, то смело его используйте. Психология — это круто. Завинтите в детство Винтов грязное, постыдное событие, которое потом героям будет так ужасно вспомнить. «Когда Сэму было 13 лет, Дин любил подсматривать за ним в душе и мастерить кораблики в бутылках».

7. Ласковые слова
Постоянно вставляйте следующие обращения: «Су(ч)ка» (по подсчетам, 78% мыслей Дина о Сэме состоят из этого слова. «Какая он все же блядская су(ч)ка» ), «Блядь» (остальные проценты), «Милый, ты не сходишь за солью?»

8. Hоt©Пэрис Хилтон
Постельные сцена должны быть горячи. Тела обязательно мокрые, а простыни пропитаны потом. Это типа возбуждает. Для этих целей поставьте в комнату мотеля обогреватель помощнее, и жар страсти вам обеспечен. Если обогревателя нет, заставьте Винтов бежать пару миль от надоедливого призрака, и после такого кросса они обязательно взопреют и уже готовенькими рухнут на кровать, дабы заняться любовью… Если будут дрыхнуть — растолкайте.
Что касается J2, то помните, что Джаред обильно потеет, когда нервничает. Поставьте в комнату вместо масляного или керамического обогревателя невесту Дженсена мисс Харрис из плоти и крови, следящую за процессом, и пыл любви вам обеспечен.

9. Важно помнить, что…
Дин всегда хочет Сэма. Неважно, сколько раз он его возлюбил, он способен сделать это на «бис». Если нет — пропишите ему виагру и снова пустите в бой, чтобы Дин не срывал вам график постельных утех. Вы еще не все задуманные позы описали.

10. Неизбежности
Чтобы вы знали, Сэм создан для Дина. У них такая выдающаяся совместимость, что эти два бугая вполне способны уместиться на одной кровати и выделывать на ней невероятные кульбиты.

11. Петтинг
Попробуйте применить узоры, то есть те кренделя, которые выписывают Винчестеры друг на друге с помощью пальцев, губ и языка. Сэм, разумеется, чертит на теле брата кристаллическую решетку молекулы железа, прогоняющей духов, а что выделывает Дин, доподлинно неизвестно. Может, прокладывает схему подземной канализации по итогам предварительного спуска в коллектор в погоне за оборотнем.
Также можно принудить братьев прокусывать друг другу губы в лихорадке страсти (на случай, если захочется вставить сережку), стонать друг другу в рот (создавая невероятное эхо в гландах при этом), вылизывать шею и все остальное (если сломается ненароком душ) и использовать другие, столь же практичные нежности.

12. Разговорчики в строю
В постели с Сэмом что-то не то. Он скулит и визжит, а также всхлипывает. Дин тоже уникум. Он постоянно шикает и шипит, лаская брата. Замечательный симбиоз собаки и змеи.
Постройте свой эротический диалог на вздохах и стонах. Дайте Винчестерам возможность побыть пусть извращенцами, занимающимися инцестом, но людьми по крайней мере.

13. Стандартные описания
Губы Сэма — сухие, горячие. Описывайте духовку — не ошибетесь.
Пальцы — длинные и тонкие, и никак не иначе. Что, это напоминает шампуры, спицы или раскрученный моток проволоки? Ничего, сойдет.
Для цвета глаз Дина разработаны специальные словари.

14. Возбуждение
Воспроизведите все непристойные мысли, которые у вас возникают, когда вы проезжаете свою остановку, у вас полетела Винда или вы стоите в длиннейшей очереди в поликлинике… Практикуйте эти мысли на героях, они все стерпят.

15. Любовь
Крайне дискомфортная штука. От нее сводит живот, горят внутренности, пухнут губы и вообще эффект как от слабительного. Иначе как объяснить, почему в любовном запале герои постоянно совершают неописуемые глупости? Приступают к оральному сексу за печенье и соглашаются на предложения Люцифера?

16. Рейтинг
Пишите жестче, еще жестче. Не оставляйте позитиву никакого шанса! Мотели дрянные, номера убогие, завтра Дин попадет в Ад, а Дженсен женится… И вазелин закончится в самый нужный момент! Не по закону подлости, а по закону фика с рейтингом NC-17. Писать рейтингом ниже не имеет смысла, вы и так добрались уже ниже пояса.
Если вы пишете флафф, фик мягкий и нежный по определению, то так и быть, пусть Сэм припасет заветный лубрикант с клубничным запахом где-нибудь в недрах дивана или в прочем труднодоступном месте.

17. О клубнике и прочих запахах
Сексуальные отношения обязательно чем-то пахнут, хоть спермой, недозрелым виноградом или полиролью для Импалы. От Дина эротично несет кожаной курткой, кофе, лимоном, беконом и прочей снедью. Сэм благоухает миндальным молочком, яблоком, черничным пирогом, Дином. Можно вообще вывернуться, что Сэм пахнет Дином, а Дин пахнет Сэмом. Если же вы не настолько бессовестны, чтобы водить читателя за нос, то вам понадобятся источники запахов. Откройте холодильник, загляните в ванную и свою косметичку. Масло жожоба и аджика — а что, неплохо. Жожобистые волосы Сэма — что может быть лучше.

18. Биология, анатомия
Для описания уголовных действий Винчестеров на любовном ложе используйте соответствующую терминологию. Вытащите анатомический атлас. Выпишите такие мудреные словосочетания, как яремная вена, ахиллесова пята, сонная артерия, подъязычная железа. Применяйте умеренно, вы не экзамен сдаете на патологоанатома.

19. Графические сцены, или как написать порнографию
О, это тяжкий труд. Самый важный пункт, требующий хорошей физической формы автора.
Походите по комнате, разомнитесь, поразмышляйте. Придумайте пару–тройку поз и схематично зарисуйте их. Следите, чтобы рук и ног было строго по два экземпляра на человека, а языков и членов — по одному. Регулярно проверяйте число этих органов. Тщательно запишите все перемещения конечностей. Нещадно эксплуатируйте пальцы, ключицы, шеи, уши, чтобы не валялись без дела. Дотянитесь до спины героя, утрите нос, почешите пятку. Для эмоциональной окраски соития вводите в соответствующие места не только пальцы и половые органы, но и такие наречия, как «жарко, тесно, узко», глаголы «обволакивать, задыхаться». Вспомните, как вы ехали летом в электричке или метро в час пик… Вдохновитесь.

20. Достоверность
Для большего правдоподобия в изображении интима двух парней девушки-фикрайтеры могут использовать свой аналогичный сексуальный опыт.

@настроение:

@темы: fiction, fun, study, wincest

---

Happy New Year

Новый дизайн, на этот раз моего личного производства. Хотелось придать елочным шарам легкость воздушных, и вроде что-то такое получилось... Цитатой на эпиграф меня обеспечил незабвенный Сэм Винчестер в своей акции "Последнее Рождество Дина".

скриншот на память

@музыка: Radiohead - Creep (Live)

@настроение:

@темы: skin

---

... used to be done

По просьбам поднимаю несколько своих фиков.

С ужасом замечаю за собой то, чего раньше не было. Стойкая потребность заняться нужным загодя. Да я все делаю в самый последний момент, откуда эта преждевременность? Но нет, пока я не добью весь учебный план, погрузиться в план творческий мне не суждено. Беспокойно как-то.
Так... Я записала и подписала диск с курсовой, нашла и распечатала полиграфматериалы, которые надо законспектировать... Это все. Это все? У меня паранойя какая-то. Ах да, я обещала брату поработать в Фотошопе с его картинкой. Вроде все.

запись создана: 27.12.2009 в 13:48

@музыка: Placebo — The Crawl

@настроение: to crawl однозначно

@темы: study

---

Glass Night (girl-drama) /Стеклянная Ночь (девичья драма)

Название: Стеклянная ночь
Автор: Jana_J
Рейтинг: G
Действующие лица: Джо/Дин
Жанр: хрусти оно огнем
Дисклеймер: Крипке

Фик был написан на конкурс "Supernatural Girls".

читать фик

Ряд пыльных бутылок настороженно таился в полумраке бара.
Ночь объяла своих непослушных детей, закрывая им глаза ключами сна. Но Джо Харвелл было не до сонных происков ночи. Узаконенная тьма всегда забирала у нее близких людей, они растворялись в ней, как аспирин, чтобы не вернуться больше никогда. А иногда она сама решительно уходила в спасение ночи.

Миг назад (тяжелый, как гиря, миг) дверь питейного заведения окончательно скрыла за собой Дина Винчестера, канувшего в эту треклятую ночь. И Джо знала, что это навсегда. Ха. Позвонит он ей. Как же. Дин… Привлекательный охотник, которого Джо почему-то не привлекала.

Машинально, словно ища что-то важное в непрозрачном рельефе дна, она принялась протирать стакан. Как много пустых обшарпанных стаканов в этом пустом баре.
Медицинский арсенал все еще был раскидан на одиноком столике. Джо не могла заставить себя убрать тряпки, пропитанные кровью Дина, как будто тем самым она окончательно отпускала его, слишком перегруженного ответственностью за брата, чтобы обратить на нее внимание. Джо не должна была переживать из-за демонстративного пренебрежения Дина, еще чего. Но ее уверенные позиции самодостаточности изрядно пошатнулись, и давно пора было обратить на это внимание.

Этой ночью показывать выдержку своего характера было уже некому. Так, стакан давным-давно чист, и в его глубине определенно не нашлось ничего значимого, что могло бы ободрить Джо. Она окинула взглядом стеклянную обитель выпивки, дрянной выпивки, если бы ее кто-нибудь об этом спросил. Как же все это ее достало — видеть каждый день, как мужчины ищут утешения, как у лучших друзей, в этих стаканах, наполненных обжигающим забвением. А потом они считали нужным поиграть перед ней в самцов.
Джо постаралась выдохнуть злость, но у нее не получилось. Собственное дыхание было против нее. Недалекие мужланы… Но ведь она сама избрала такую участь. Так что терпи, девочка.

Джо одним махом размозжила опостылевший стакан об видавший много грязных ботинок пол. Только один-единственный мужлан бежит от тебя, как нечисть от соли…
Еще один стакан, печально треснув, присоединился к своему собрату по несчастью.

Нужный тебе парень, Джо. Надежный. Еще один стакан долой, еще одна сокрушительная мысль. Вечно ты не на тех западаешь. Недоступный парень, вот в чем дело. Джо вспомнила, как, едва завидев ее, Дин пытался выдать свою стандартную реакцию мачо, а потом попросту признал, что ему сейчас не до того. И именно его усталая искренность в глазах сказала Джо все о причинах его умопомрачительных навыков дистанции.

Коллегия осколков загадочно мерцала неровным слоем, молчаливо ожидая новый взрыв эмоций Джо.
Ах, как надоело ей быть невыносимо своенравной! Но Джо ведь не могла изменить себе на полпути. Она хотела быть охотницей, как папа, пусть все вокруг и реагировали так, как будто бы она во всеуслышание заявила, что вампиры боятся чеснока. Чушь, одним словом.

Требовалась срочно перейти на бутылки, потому что все стаканы в пределах досягаемости выполнили свое последнее предназначение. Да, накопилось слишком много такого, что требовалось разбить...
Как будто Джо была смазливым инструментом обслуживания, и не более того. Хрустальная ваза, выставленная напоказ, и полезная к тому же. А все потому, что охота — не женское дело.

Так говорила мама — и где она сейчас? Ищет новую официантку, наверное.
Так явно думал Дин. Охотник, готовый защищать Джо от всех опасностей, в том числе и такой, как он сам. И где он сейчас? Уже не здесь.
А вот она — тут, в этом пристанище забулдыг, абсолютно одна.

Джо приложила очередную бутылку об стойку и сделала хороший глоток из ободранного горлышка. Ее так долго вели стойкость и иссушающая жажда мести за отца, вероломно покинутым, как оказалось, Джоном Винчестером… Хлебнув самостоятельной жизни. Джо была уже не столько глупа, чтобы не понимать, что Дин не в ответе за постыдные деяния отца.

Но прошлое, как бесконечная ночь, сделало ее твердой и настойчивой. Она не могла отступиться от этой отполированной временем памяти об отце. Она все еще маленькая девочка с мягкими локонами и улыбкой, так и не дождавшаяся отца с охоты, чтобы прильнуть к его плечу. Эта детская утрата не затянулась окончательно.

Все неудачи должны были рано или поздно отступить перед ее желанием стать настоящей охотницей, пусть она видела собственными глазами, как изматывает беспрестанное сражение со злом тела и души. Но она будет сильной, как Дин… Дин с его боязнью любить кого-то.

За привязанности! Джо еще раз обожгла горло глотком виски и огляделась. Все было залито крупными брызгами стекла и изобретательно разбавленным производителями спиртом.
Джо знала, что некоторые вещи лучше отдать ночи добровольно.

Хрустя изломанным сердцем, с виду похожим на обычное стекло под ногами, Джо Харвелл пробралась к выходу, смахнув по пути следы недавней починки Дина на пол.
Прятаться от ночи больше не имело смысла.

запись создана: 11.11.2009 в 13:21

@настроение:

@темы: sad, fiction, Me... I'm not

---

Empty Silver (crazy angst)/Серебро дарит пустоту (безумный ангст)

Название: Серебро дарит пустоту
Автор: Jana_J
Рейтинг: G
Действующие лица: Дин
Жанр: не сходи с ума, ты уже сошел
Дисклеймер: умный-разумный Крипке

Самое мое сильное и ангстовое произведение, отражающее чувства Дина к Сэму.
Небольшие отсылки к "Бойцовскому Клубу" Чака Паланика и "Солярису" Станислава Лэма.

читать фик

Необъятная пустота сворачивалась, сжималась в нем, принимала привычные очертания. Из всех ее безликих черт она выбирала одни-единственные черты его лица. Он был сейчас пустотой. Снаружи — пустота, обтягивающая контуры его тела, изгибающиеся нервной дрожью неузнавания, и внутри — пустота, как сорванное с губ ощущение, содранное с кожей ощущение, которое нельзя уловить, оно будто расползается по телу медленным холодом, который поражает тебя иглами боли в сердце, словно это ощущение полно самим собой, твое ощущение ощущения, которое нельзя постичь… Этим ощущением возможно лишь быть — быть пустотой…

Дин открыл глаза, сдирая с них черноту ночи. Он задыхался от ощущения пустоты… Его судорожное дыхание расползлось по номеру мотеля звуками пробудившейся жизни. В этой прерывистой тишине Дин понял, что ему чего-то не хватает. Он перестал дышать. Он перестал думать. Он ждал. Так и есть. В номере никого не было, кроме него. Он не слышал мирного дыхания Сэма, которое позволяло ему уснуть много-много прожженных солью дней и много-много прокушенных криком ночей, когда он давился воплем отчаяния, не смея будить Сэма.

Дин встал в темноте и секунду постоял, пытаясь сориентироваться. Миллионы номеров, однотипных и удивительно разных, которые он узнавал и в то же время не видел раньше никогда. Их объединяло одно — ни один из этих временных номеров не был похож на настоящий дом. Потом, цепляясь за нечеткие очертания мебели, он пробрался к выключателю.

Впервые он хотел видеть все сразу. Всю картину. Никакого мягкого света. Никакого синеватого гудения телевизора. И что же ты видишь, Дин? В этом безжалостном свете Дин видел лишь одно, и это одно стоило всего сразу. Он был один. На стуле валялась сумка с оружием и боеприпасами. На столе стояла одна пустая бутылка пива. Его одежда и ботинки валялись на полу. Вторая кровать была застелена. А Сэма не было, не было даже его присутствия. Нигде. Дина затошнило паникой. Он снова полетел назад, в темноту, которая обрушивалась на него водопадом гильотины. Обрубить лишнее.

Он судорожно вздохнул, облизнул пересохшие губы и неуверенно позвал: «Сэм…». Ничего. Тишина. Зачем-то он медленно обернулся к окну. «Сэмми!» — снова позвал он умирающим в горле шепотом. Ничего. Дин все так же медленно, как загипнотизированный, перевел взгляд назад в комнату и увидел его. Сэма.
Какой же он высокий, Сэм! Он и забыл…

— Ну что ты кричишь, Дин, — улыбнулся Сэм. — я выходил за Кока-колой. Надоело уже твое пиво.
Дин и забыл, как Сэм может улыбаться. Он не видел брата несколько бесконечных ночных часов и уже почти его забыл… Как он мог?
— Сэм, — потребовал Дин, не в силах увернуться от одной пронзившей его мысли, навязчивой, как секундный шаг стрелки часов. — Сэм, скажи мне, почему тут нет твоих вещей? Почему я иногда не могу вспомнить твое лицо? Почему иногда у меня такое чувство, что я абсолютно один? Ведь ты же со мной, Сэм?
Он повторил, будто желая утешить Сэма, будто желая утешить себя.
— Ведь ты же со мной, Сэм?
— Конечно, Дин, — ни секунды не колебался Сэм. — Я всегда с тобой, ты же знаешь. Ты помнишь наш уговор? Я с тобой всегда, пока я тебе нужен.

Мысль о том, что что-то не так, все так же пронзала Дина секунда за секундой. Как будто он что-то упустил… Как будто он забыл свое имя… Как будто он умер…
Дин подошел к Сэму в боязни, что тот снова исчезнет. Он буквально заставлял себя двигаться, сантиметр за сантиметром, и каждый шаг давался ему с трудом. Он поднял руку и дотронулся до Сэма. И мгновенное облегчение накрыло его. Сэм настоящий, настоящий, ну как он мог подумать…
Сэм смотрел на него внимательно как никогда. Он просто ждал, что будет дальше. И снова Дину померещилось, что этого не должно было быть… Что это не Сэм.
Он заглянул в сэмовы глаза и не увидел в них ничего. Только ту пустоту, которая была в нем самом. Дин отшатнулся, выпустив куртку Сэма.

— Давай сделаем вид, что ничего не было, что я целую ночь провел здесь, — предложил Сэм тоном заговорщика. — Ты же не забыл, что завтра полнолуние, и мы идем за вервольфом, прямо по его следам. А потом — серебряная пуля и новый штат.
Сэм грустно улыбнулся. Дина тоже охватила грусть. Внезапно и всего. Комнату просто накрыло волной грусти, и чтобы не захлебнуться в ней, Дин не отрываясь смотрел на кулон Сэма. Этот кулон был точной копией его собственного. Дин машинально потянулся к своему кулону, но его рука внезапно остановилась на полпути.

Штормить неведомо откуда взявшейся грустью постепенно перестало.
— Давай спать, — устало сказал Дин. — вот только скажи мне, куда ты девал все свое барахло? Пожертвовал на благотворительность?
Шутка не удалась, и это понял как Сэм, так и Дин.
— Ведь ты и сам прекрасно знаешь, Дин, — мягко увернулся от ответа Сэм. — Тебе надо просто вспомнить…
— Я не хочу вспоминать. Не хочу, — с неожиданной яростью закричал Дин и швырнул подвернувшейся под руку бутылкой об стенку. — Не хочу…
Он рухнул на свою кровать и закрыл лицо руками.
— Не оставляй меня, Сэм…— попросил он униженно. — Обещай, что ты никуда не денешься.
Сэм неслышно сел рядом с ним.
— Как же я могу тебя бросить? — удивился он. — Ведь ты же мой брат…

«Ты же мой брат… — звенело в голове у Дина. — Почему же ты меня не спас?»
…Дин бежал от ответа. Бежал, исхлестанный сожалением, виной и болью, бежал, пока тут же, без всякого перехода, не попадал в предсмертные объятия Сэма, пока не обхватывал его неверными руками, ощущая ими кровь, кровь, кровь Сэма…
«Все будет хорошо, — бормотал он Сэму. — только держись. Все будет хорошо. Ну же, Сэм. Сэм!!!»
Но все было напрасно, и нет спасения, и никогда не будет ответа… Сэм угас прямо там, на его руках, и он ничего не смог сделать. Прости меня, Сэм. Прости… Еще никто не сумел отменить закат солнца… Никто.

Дин проснулся. В его насквозь распахнутых потрясением глазах все еще сквозили сонные призраки смерти.
«Этого не может быть, Сэм же тут, рядом», — убеждал Дин себя, боясь повернуть голову, чтобы взглянуть на брата. — это просто страшный сон. Пусть даже он повторяется, все равно это неправда! Ты слышишь, неправда!»
Но внутренний голос не умолкал. Маленький переносной набат, будь он проклят.

Дин рывком приподнялся на кровати и тут же увидел Сэма. Он так хотел его увидеть… Удостовериться, что все это лишь кошмар. Кошмар, почему-то более реальный, чем предыдущие несколько месяцев, полные традиционной погоней за нечистью и чем-то иным, Дин даже не мог понять чем, просто каким-то безудержным чувством одиночества, несмотря на постоянное присутствие Сэма.

Из-за этого проклятого чувства все эти месяцы слиплись в какой-то один кокон нереальности, словно этот кокон с ним и Сэмом швыряло, как перекати-поле, по бесконечным дорогам, а они осознавали, что их безбожно трясет и выворачивает наизнанку, но не могли этого видеть наверняка в своем убежище, которое душило, но и давало опасное чувство безопасности. «Кокон, который построил Дин,» — с сарказмом, от которого становилось легче, подумал Дин, одеваясь.

Они позавтракали тут же, в номере. Хотя что это был за завтрак? Дин опустошал одну бутылку пива за другой — в горло ничего не лезло, хоть ты убейся — поэтому он и утешался пенным аперитивом. Его все еще трясло дрожью потери. Интуиция звонила в его набат не переставая. Он скоро сойдет с ума от этого бесконечного реквиема. Ты что-то пропустил, Дин. Ты обманываешь сам себя, ты не веришь сам себе. Не будь глупцом, Дин…

А Сэм сидел напротив с этим ужасным выражением безмятежности и наблюдал за ним. Дин поймал себя на том, что не помнит, когда в последний раз Сэм спорил с ним, ел, спал, чистил зубы… Казалось, его задача состояла только в том, чтобы быть с ним постоянно. Никогда они не жили теснее, чем сейчас. Так, что между ними не вклинишь и лезвие ножа.

Дин, нахмурившись, пытался вспомнить, не могло ли случиться чего-то подобного его сну, но его память утопала в широкой белой полосе тумана… Последнее, что он помнил, это то, как он всадил в этого маньяка Джейка, протеже желтоглазого, целую обойму. Как хорошо, что он подоспел вовремя и спас Сэма… Если бы Сэм умер, то и его жизнь была бы кончена. Он просто не может потерять Сэма. Только не это. Лучше он себя пристрелит.

Он прикончил Джейка, о чем абсолютно не жалеет, а потом они с Сэмом вновь рванули на старую добрую охоту, забыв обо всем, как о страшном сне… Как они забывали о забегаловке, в которой сидели, едва только она скрывалась за поворотом. Все эти призраки, подменыши, демоны, вампиры… Родные. Не будь этих тварей, которых так приятно уничтожить, он точно бы сошел с ума. Почему же он чувствовал себя как на краю? Почему он рубил и резал их, а чувствовал себя так, будто истязал и убивал себя… Как-то раз он, не задумываясь, распорол себе руку мачете, чтобы приманить вампира… Что он сделает в следующий раз? Сумеет ли Сэм его остановить?

Нужно позвонить Бобби. Бобби знает ответ. Он целую вечность не говорил с Бобби, было не до того…
— Сэм, ты бы съел чего-нибудь… Хочешь, пойдем куда-нибудь, перехватим по бургеру? — спросил осторожно Дин, предвидя ответ.
— Я не хочу, — честно ответил Сэм, не сводя с него глаз.
— Черт побери, Сэм! — не вытерпел Дин. — Да посмотри на себя, это же не ты! Прекрати смотреть на меня, будто собачонка!
— Я такой, каким ты меня видишь, — загадочно ответил Сэм.

Дин вскочил.
— Ну что же ты делаешь со мной, Сэм! Объясни мне, что происходит… Ты слышишь? Немедленно!
— Но ты не хочешь этого знать, Дин, — задумчивость Сэма выводила Дина из себя.— Зачем ты себя терзаешь?
Еще не осознавая, что делает, Дин врезал Сэму так, что тот свалился со стула. Сэм невозмутимо поднялся, на его лице не было никаких признаков удара. С таким же успехом можно бить кулаком в закопченную невзрачную дверь с надписью «Вход в рай».
— Да что же это такое… — голос Дина упал в колодец страха. — Ты не Сэм… я так долго старался не замечать этого, но ты не Сэм… Ответь мне, кто ты?

Дин не стал стрелять в Сэма солью, не стал искать кинжал, не стал вынимать из сумки святую воду… Что-то ему говорило, что дело не в этом. Да-да. Проклятый набат.
— Хорошо, — Сэм спокойно оседлал стул. — Я — это ты.
— В каком смысле —«я»? — вскинул брови Дин, хотя догадка уже скреблась в нем витками колючей проволоки.
— Ты просто меня выдумал, Дин… Создал по старым образцам Сэма. Тебе просто скучно одному. Тебе нужна компания, — растолковали ему все тем же ровным тоном.
— Но это значит, это значит… — пустота свалила Дина с ног, зажала в кулаке его дыхание.
Сэм смотрел на него, не говоря ни слова, лишь кивнул головой.
— Нет, нет, нет! — с каждым отрицанием на Дина наваливалась правда, ставя его на колени.

Он буквально пополз к телефону, нашел номер Бобби и стал ждать ответа, кусая губы. Хотя Дин уже знал, что спасения не было… Он просто не может выиграть в борьбе со смертью. Все, что ему остается — безумие.

— Бобби, это Дин, — выдавил из себя он, с напряжением вслушиваясь в телефонные шорохи и в себя.
— Дин? Где ты пропадал, паршивец? С тобой все нормально? После смерти Сэма ты был сам не свой, я даже опасался, не сбрендил ли ты…
Дин выронил с телефоном последнюю надежду. Бобби все еще звал его, но он не ответит… Пальцы больше его не слушались. Голос больше его не слушался. Этот мир больше его не слушался.

Неизвестно, сколько Дин простоял так, на коленях. Сэм неподвижно смотрел на него со своего стула.
Почему ничто не похоже на то, чем кажется? Почему из всех вещей самой реальной оказывается пустота, а не рождественские подарки? Сон оказался правдой, сумасшествие — весьма разумным для него, настоящий Сэм — мертвым. А настоящий Дин был один-одинешенек в целом мире и даже за его пределами… Да, он вернул Сэма из мертвых, но правильным ли был этот путь? Любой путь был бы ложным, любой… Никто не в силах отменить закат солнца. Никто. Дин не задумываясь продал бы свою душу за Сэма, но это бы ничего не изменило…

Разум втолковывал Дину, что Сэм мертв, но сердце не верило. А Дин верил сердцу. Ведь вот же он, Сэм… Такой близкий и такой далекий, такой родной и такой чужой.

Сомнение и боль разрывали его напополам. В путь. В путь. Он все проверит… нельзя сдаваться, хотя есть хоть тень надежды, почти неосуществимой, как увидеть чисто вымытые зеркала в туалете на заправке…
— Сэм, — наконец очнулся Дин, — мы не будем искать следы вервольфа. Моя охота только начинается, последняя охота, и я не буду тратить ее на мохнатое чудище. Мы пойдем по своим собственным следам. Где мы останавливались в последний раз?
— Сиэтл, штат Вашингтон, — отрапортировал Сэм. — Языческие боги.
— Ну и кто не хотел праздновать Рождество: ты или я? — решил все же выяснить Дин.
И тут же махнул рукой.
— Можешь не отвечать: конечно, я. Первое Рождество без тебя…
— Но я был с тобой, — впервые запротестовал Сэм. — Я и сейчас с тобой.
Дин смотрел на него и не мог ему не верить. Его бедой всегда было то, что он мог не верить в себя, но всегда верил в Сэма. Но мы больше верим плохим новостям, чем приятным известиям.
Вид Сэма и утешал его, и вселял надежду, и сводил с ума.
— Я прямо как Рассел Кроу в «Играх разума», — усмехнулся Дин.
Ответная улыбка Сэма растворилась в урчании Импалы, несущейся вперед в прошлое.

Сиэтл, и так далее по списку. Дин, пока Сэм сидел в Импале, показывал его фото с какого-то фальшивого удостоверения (вот черт, у него даже не было нормальной фотографии Сэма) во всех забегаловках, на всех автозаправках, где они были вместе. И никто, никто его не узнавал, как будто Дин путешествовал один. И Дин начал понимать, что Сэм и в самом деле его личная галлюцинация, его защитная реакция. Никакого Сэма, так иногда пугающего его, не было. Это он сам скрутил голову Гордону Уокеру, предварительно устроив его побег. Кровавая месть за Сэма. И это он пристрелил демона с перекрестка за то, что она отказалась его забрать тогда, когда он пришел к ней. Все это был он, постоянно он. После потери Сэма сорвался со всех катушек и все для него стало невыносимо… Теперь Дин припоминал целые искрученные страданиями дни, когда он рыскал в поисках забвения и нигде его не находил. А потом внезапно, откуда ни возьмись появлялся Сэм и успокаивал его… Периоды ясности и полнейшей одурманенности теперь проносились перед ним так же стремительно, как желтые спины дорог под колесами Импалы. Болезнь ли безумие? Или утешение?

Дин уже плохо отличал реальность от иллюзии. Он метался от города к городу, нигде не находя покоя, зато находя все новые доказательства того, что Сэма, которого он знал, больше нет. Его Сэм умер, но он так и не смог с этим смириться…
Дин не мог больше видеть того Сэма, который постоянно маячил у него под глазами. Издевательство, самая извращенная пытка.
Он приказывал ему убраться, он кричал на него, он бил его до агонии. Ты мне не нужен, орал он, круша все вокруг, захлебываясь своим презрительным горем. Но Сэм отчаянно цеплялся за его ноги, не желая уходить… Он ползал за ним по полу, умоляя простить его.

— Не отворачивайся от меня, я же люблю тебя… — говорил Сэм словами Дина. Он не мог исчезнуть, потому что сам Дин не мог его отпустить.
— Делай со мной что хочешь. Только не оставляй меня, — шевелил Сэм разбитыми губами, и тогда Дин на секунду забывал, что этот Сэм ненастоящий, лишь его воображение, и прижимал его искалеченную голову к себе так ласково, как только мог, и шептал ему любящие извинения.
А потом все начиналось снова, изматывая Дина, как бесконечные круги по стадиону ада. Видеть живого Сэма и в то же время осознавать, что он мертв — не было ничего ужаснее. Дин не мог жить без Сэма, но он не мог и существавать с таким Сэмом, который находился лишь в его чокнутой голове. У этой неразрешимой загадки был только один ответ, и Дин однажды нащупал его рукоятку.

…Он полулежал у стены, чувствуя затылком все неровности. Какая шаткая преграда для пустоты… Он ничего не ел уже который день, у него не осталось никаких жизненных сил, но их компенсировала решимость смерти.
— Сэм, — позвал он. — Сэмми…
Он зовет Сэма в последний раз, что бы это не значило.
Сэм тут же возник перед ним.
— Помоги мне встать, — слабым голосом попросил Дин.
Сэм протянул ему руку, и Дин пополз по стене вверх, не прикасаясь к его руке. Одна рука Дина была спрятана за спиной, а другая скользила по шероховатой поверхности, пытаясь убедиться в ее реальности.
— А теперь иди сюда, — позвал Дин почти неслышно. Скорее губами, чем голосом.
Сэм послушно подошел вплотную.

Странное дело, но теперь они были одного роста. Не так, как в детстве, когда Дин был выше своего маленького брата, и не так, как потом, когда Сэм в одно лето вымахал выше него на полголовы. Теперь они были равны.
Дин всмотрелся в его лицо в полумраке комнаты. Солнце вот-вот должно было зайти, но он отчетливо видел черты лица Сэма, такие родные, а потому такие прекрасные… Но только в глаза он не смотрел, потому что там притаилась пустота….
Дин обхватил Сэма за плечи и мягко развернул к себе спиной.

— Верь мне. Ты мне веришь?
— Да, — ответил Сэм, не оборачиваясь.
Одной рукой Дин прижал к себе Сэма, а другую медленно вытащил из-за спины. В этой руке был Кольт.
Свободная ладонь Дина легла на то место, где должно было находиться сердце Сэма. Дин чувствовал испуганное биение. Биение сердца — единственный звук на свете, который есть музыкой сам по себе. Дин прислушался к биению их сердца.
Неторопливо он переместил ладонь ниже, все еще удерживая Сэма, и приставил к сердцу Кольт. К сердцу Сэма. А значит и к своему сердцу. К их сердцу. Серебряная пуля убивает вервольфов, которые безудержны, как любовь. Серебряная пуля убивает оборотней, которые изменчивы, как любовь. Серебряной пулей можно убить любовь… А потому нужна особая пуля. Которая убивает все на свете, даже любовь.

Дин догадался, что Кольт отливал свои пули из серебра, очищающего мир… А большего знать ему и не требовалась.
— Прости меня, Сэм. Я люблю тебя… — произнес Дин свою последнюю клятву и выпустил в сердца серебряную пулю, прошившую его насквозь. Его ли или его сердце — не все ли равно?
Сэма действительно больше не было, потому что не было и Дина. Они вместе ушли из мира, не заметившего потери.
Закат, который нельзя запретить никакими штрафными санкциями, угрозами и взысканиями, разбил окна номера в своем беспощадном наступлении, заливая пустотой людей, события и имена…

запись создана: 11.11.2009 в 13:36

@настроение:

@темы: psycho, sad, fiction, WB, voices in my head

---

Нunting Jensen Ackles (biography)/Охота на Дженсена Эклза (биография)

Статья формата журнала "Караван историй". Писала я ее с большой любовью и кучей распечаток о лучезарном Дженсене по всей комнате. Родился, сказал, снялся.. Я смотрела его интервью и его фотографии с красотистыми подружками. От его юношеских фотографий меня восторженно тошнило. Его внутренний мир уже сидел у меня в печенках. Да ладно, печенки не жаловались. ))
Но — оно того стоило! Основанная на чистых фактах и написанная, я надеюсь, с сарказмом, свойственным этому замечательному человеку, история перед вами.
Дженсен Эклз, выжатый словами

читать статью

Дженсен Эклз вышел из своей Toyota Tundra. Дверь мягко хлопнула. На заднем сиденье валялся рюкзак с его вещами. Что ж, неделя началась.

Дом напротив выглядел мрачноватым и заброшенным. Дженсен прищурился: без контактных линз мир терял четкость, как этот дом сейчас. Его пустой дом, заходить в который было немного не по себе. Подумать только, если бы не случилась эта забастовка сценаристов, из-за которой съемки 3 сезона сериала «Сверхъестественное» были приостановлены, кто знает, когда бы он сюда выбрался. Наверное, оттягивал бы до последнего момента, опасаясь нежилой тоски, которая ждала его здесь, в потускневшем зеркале прихожей… Дженсен пристально вгляделся в отражение. Разве он и есть этот крепкий небритый мужчина с усталыми глазами и взъерошенными волосами, совсем короткими на висках? Казалось, еще вчера на него бы глянул мелированный мальчишка с капризно надутыми губами. Дженсен перевел взгляд на проход коридора. Длинные темные коридоры вызывали у него неясное беспокойство, но этот маленький коридорчик он запросто преодолеет за один шаг.

Зачем же он сюда приехал? Вытереть пыль, полить цветы, пройтись взглядом по почти забытым предметам. Его любимая клюшка 56-degree wedge, недочитанная «Колыбельная» Паланика на тумбочке, счастливая кепка, в которой он играл в баскетбол, гитара, подаренная отцом... Дженсену нравилось думать, что у него есть собственный дом, который готов принять его в любую минуту. Он никого не просил помочь ему поддерживать дом в порядке. И никого не привез сегодня с собою, даже Данниэль… Просто это было его личным делом: расставлять все по местам. Сейчас он поставит диск с оркестром Стива Миллера и примется за дело.

…На него смотрели всегда. Впервые его заметил ассистент по актерам на одной их детских площадок, и его родители подписали контракт, позволяющий впихивать фото малыша в рекламу детских товаров. Модельное детство Эклза-младшего продолжалось 2 года, до тех пор, пока ему не исполнилось 4. А потом папа Алан и мама Донна решили: пусть ребенок отдохнет от вспышек, рановато ему сниматься. И у Джея было время на то, чтобы играть во дворе в ковбоя, размахивая игрушечными пистолетами. Играть в ковбоев было куда лучше, чем присутствовать на концерте Майкла Джексона. Дженсену было 6, и это событие, организованное мамой, было самым страшным в его детстве.

И сейчас Дженсен с удовольствием смотрел «Поезд на Юму» и напрасно ворошил присланные сценарии, надеясь найти там образчик старого доброго вестерна. Но выхватывать револьверы перед камерой ему пока не предложили, поэтому приходилось довольствоваться верховой ездой по случаю и изредка нахлобучивать широкополую шляпу. По правде говоря, Дженсену гораздо легче удалось избавиться от техасского акцента, чем от техасского мироощущения. Правда, акцент возвращался, когда Дженсен проводил много времени дома с семьей. Однако так он понимал, что совсем не изменился. Что он все тот же парень из Техаса. Но в то же время Дженсен стал другим. Года мыканий по съемным квартирам, съемочным площадкам и светским мероприятиям, где тоже можно кого-то снять, чем и занимаются папарацци, не прошли зря.

В 10 лет Джей вернулся под софиты делать «взрослую» работу. Он был идеальным белокурым ребенком, а позже идеальным юнцом для того, чтобы сниматься в рекламе средства от прыщей, хотя производители предпочитали употреблять элегантное слово « акне». Дженсена передергивало, когда он вспоминал свою картинную позу в окружении бутылочек. Идеально завитой локон спускается по гладкой щеке… Тьфу ты. Мама считала эти съемки абсолютно невинным занятием, но он сам… Если Дженсен хотел, чтобы его будущее было чистым, как обещала эта приторная рекламка, нужно было валить из этого бизнеса вообще или переходить на другой уровень. Актерский. Каково это — быть актером, Дженсен знал не понаслышке, потому что его отец как раз им и являлся. Не слишком успешным и популярным, но Дженсен видел, что на этой профессии можно прокормиться. И то правда — только изображая капризных ангелочков с надутыми губками, в 16 лет Дженс приехал в школу на собственноручно купленном джипе. Fort Bronko 74-года, его первая машина. Ох и горд собой он был! Одноклассники, которые откопали в каталоге фотку Дженсена в очаровательной пижаме Супермена (цвет — черный. Размеры — 38-54. Торопитесь — количество товара на складе ограниченно) и увесили пухлогубым Дженсом все школьные простенки, дружно поперхнулись. Порой, чтобы прослыть крутым, приходится много чего вытерпеть… Кстати, недавно он продал тот самый Fort. Новая машина куда лучше старых воспоминаний о школе. По крайней мере, у него всегда останется выпускной альбом, где выведен постыдный титул «Наиболее привлекательный».

Чтобы не быть заподозренным в отсутствии мужественности, юный и безнадежно приторный Дженсен не вылезал из команд по бейсболу и лакроссу. Но лучшие результаты он все равно показывал не на поле, а на сцене театрального кружка. Чтобы стать спортсменом, в Дженсене имелось достаточно упорства. Но в другого рода игре парень был талантлив, а это более ценно, что и заметили два члена весьма настырной организации «поиск талантов». Дженсена Эклза менеджер Крэйг Вого и агент Майкл Эинфед узрели на спектакле в Далласе и осаждали его 2 года, предлагая поехать в Лос-Анджелес, чтобы сделать впечатляющую карьеру. По крайней мере так два искусителя твердили неопытному техасцу. Когда после пьесы этот настырный Майкл расписал Дженсену все прелести города ангелов, потенциальная звезда попросту не поверила. Дженсен не слишком вежливо сказал: «Нет, отвали, это полная ерунда». Для Дженсена актерство в драмкружке не было занятием столь серьезным, чтобы посвятить этому жизнь. Тогда не было. Просто неосознанная тяга. Но агент с профессиональной хваткой ухватился за друзей Дженсена, чтобы они воздействовали на юный талант. Дженсен всегда прислушивался к мнению друзей, но на этот раз отмахнулся. Хотя на местном телевидении он все же появился, в каком-то крошечном сериале о собаке, «Wishbonе». По своему обыкновению, он сначала стучал, прежде чем зайти, и эта вежливость (или суеверность) приводила в восторг его экранных хозяев. Камера схватила то, что увидели агенты: Дженсен был прост, подвижен и располагал к себе.

Закончив среднюю школу, Дженсен собирался поступать в технический колледж. Действительно собирался: регистрация для поступления, список дисциплин, профиль. Но та упущенная возможность не давала Дженсену покоя, и в конце концов будущий студент рассудительно решил взглянуть, что за манна небесная ждет его в Лос-Анджелесе. Дженсену просто было интересно. И что же, он моментально прошел прослушивание на эпизодическую роль. «Школа в ласковой долине», что ли? Первый ласковый прием настолько его окрылил, что было собрано семейное совещание, где Дженсен спросил у отца, искренне рассчитывая на его совет: «Что я должен делать?» Алан Эклз усмехнулся и сказал: «Конечно, иди навстречу своей судьбе». Его сын, которому он когда-то пел песни любимого Мартина Роббинса и показывал «Хладнокровного Люка» бессчетное количество раз, должен был идти его собственным путем. Уже без всяких подсказок. Возможно, сыну удастся достичь больше, чем ему — пара ролей в сериалах типа «Даллас» и «Крутой Уокер».

Дженсен сказал самому себе: «Если ничего не выйдет, я всегда могу вернуться и стать надежным физиотерапевтом. Вправлять коленные чашечки или еще что-нибудь в этом роде». Это мало успокаивало, но попытаться себя успокоить все же стоило. Внутренний голос по крайней мере дрожал не так, как его поджилки в предвкушении Большой Американской Мечты, которую исправно разливают в Голливуде в бокалы из-под шампанского. Но Дженсен наделся, что его минет сия чаша. Да, он рассчитывал на успех, но в первую очередь хотел работать и совершенствоваться. Для начала ему предложили усовершенствовать свои навыки поцелуев. Это было весьма существенным предложением после первого серьезного и, по-видимому, излишне настойчивого поцелуя Дженсена в 7 классе на рождественских танцах, после чего его бросили на следующий день.

Спустя 6 месяцев неудач в Лос-Анджелесе и пары гостевых ролей, которые позволили ему продержаться на первых порах (роль студента Малькольма, подозревал Дженсен, определенно была иронией), Дженсен Эклз впервые примерил долгосрочно чужое имя. Теперь его звали Эрик Брейди, он жил в селебрити-мирке «Дней нашей жизни» и неустанно целовался. Стоя, сидя, на диване и в лагуне, держа наготове освежающий дыхание спрей для рта «Binaca». Даже на пробах его заставили целоваться с Кристи Кларк, которая в итоге стала сестрой Эрика. 3 года Дженсен то и делал, что целовался, не забывая быть милым и сводить с ума всех домохозяек. Хотя они сходили ус ума сами по себе, без его особых просьб. Губы Дженсена распухли просто до невозможности, а голова беспрестанно кружилась. Что скрывать, и от успеха в том числе. Дженсен никогда не забудет первый съемочный день, когда он попал в свою персональную гримерку, и там его ждали 50 писем поклонников, которые прознали об его участии в проекте. Чтобы успокоиться, Дженсену пришлось навернуть не один круг по тесной гримерке. Когда через несколько лет ему предстояло выучить около 300 страниц к театральной постановке «Несколько хороших парней», кругов по гостиничному номеру тоже было совершено немало.

Эти письма были для него сумасшествием. В этой ситуации было что-то подавляющее. Дженсен прочитал тогда все 50 изъявлений в любви. Больше такой читательский рекорд он не повторял никогда. Любовь поклонников стала слишком настырной и больше не умещалась в конверты. Она обсуждалась на форумах, куда он предпочитал не заглядывать, и висла на нем в виде фанаток. В буквальном смысле — на конвенции «Сверхъестественного» Asylum в Лондоне чрезмерно любящая Дина фанатка обхватила его руками и ногами, после чего Дженсену понадобилось гораздо больше времени, чтобы прийти в себя. Утешало одно: это не было покушением на его жизнь. Всего лишь любовное покушение на Дина Винчестера. Посмеяться и забыть, дал он себе установку. Сам Дженсен Эклз не столь интересная персона… если только он не совершает что-то эксцентричное или противозаконное.

Но тот «день его жизни» запомнился Дженсену особенно. Работа ему и в самом деле досталась прекрасная. Его, новичка, сразу приняли в коллектив. Коллеги заметили его смятение, но не показали вида. Дженсен все еще растерянно озирался, когда они подошли к нему и представились: «Привет. Я — Дрейк, а это — Дендра. Добро пожаловать в семью». Дженсен смущенно улыбнулся и в очередной раз подумал, как ему повезло.

И не важно, что его герой по большей части декоративное украшение, которое расхаживает без рубашки чаще, чем в ней. Все мы когда-нибудь начинали. В «Темном ангеле», следующем спустя 4 года, его Алек первым делом стаскивал с себя футболку. Нет, шоу-бизнес не меняется. Меняется ставка актеров. Когда еще через 4 года Дженсена позвали в «Сверхъестественное», его герой держался за свои многочисленные одежки до последнего, а снял их только вместе с кожей. Стриптиз, который и не снился Мэттью Макконахи.

«Когда ты здесь, кажется, что все подружки твоей сестры приходят в гости и остаются на ночь», — сказала как-то мама, когда он в очередной раз наведывался в Даллас. Да, незаметно пробраться ночью в кухню за стаканом воды становилось все более затруднительно… В Лос-Анджелесе жизнь вообще была настолько открытой, что двери фактически не закрывались. Постоянно приходили и уходили друзья, и в стаканах плескалась далеко не вода… Выходные проходили не менее свободно. Наугад вытащив из шкафа что-то не сильно отличающееся от ярких рубашек, в которых Дженсен снимался, и желтые очки в пластиковой оправе, он отправлялся на очередную тусовку. Хотя вполне мог бы заняться видеоигрой или посмотреть очередной же блокбастер в своем любимом голубом свитере с белыми полосами. Жить надо было сочно, на полную катушку, потому что завтра твой контракт с Голливудом может закончиться. Дженсен боялся остаться без работы. Неуверенность первых дней под солнцем Калифорнии не оставляла его. Он моментально понял, что попал в крайне непостоянный бизнес. Поэтому он брался за любую роль, если действительно хотел ее получить. И каждая роль была его персональным каналом Discovery. Только вместо исследований животных, на которые он попадал, когда было свободное время, там транслировались исследования глубин Дженсена Эклза. Комические и трагические.

После наскучивших «Дней» случился мини-сериал «Блондинка» о Мэрилин Монро, где Дженсен кутил напропалую в ипостаси Эдди Джи. Сын Чарли Чаплина был первой ролью Дженсена, где крылась червоточинка. Психопат Бен из 1 сезона «Темного ангела» стал полноценным негодяем с детской душой. Джессика Альба быстро свернула ему шею, но во 2 сезоне Дженсена вернули в качестве клона Бена. Дженсен колесил по Европе, когда его застало предложение поработать целый сезон в проекте самого Джеймса Камерона. Не беда, что Алек — второстепенный персонаж. Нахальности ему на двоих главных героев хватит, недаром же Дженсену выделили целый эпизод на историю Алека, гораздо более трагичную, чем можно было себе представить. А ведь вначале его не хотели брать на роль генетически модифицированного солдата, потому что Дженсен выглядел худеньким подростком. Тогда Дженсен мигом возвел силовые нагрузки в статус «must-have». В таком экшне, как «Темный Ангел», драки были неизбежны. Ох и попадало Дженсену во время этих сцен от неумолимой Джессики Альбы, которая не была к нему особенно расположена. Как-то она двинула ему так, что Алек-Дженсен целую минуту не мог разогнуться и только показывал рукой, что с ним все в порядке, к очередному дублю будет готов. Но она же стала его невольной учительницей — наблюдая за Джессикой, Дженсен видел, каково быть без передышки главным лицом шоу, не зная еще, что вскоре сам потянет эту лямку. Еще в 2001 году Дженсен не прокатил на Кларка Кента школьных годов в молодежном сериале «Тайны Смоллвилла». Но в 2004 г. ему позвонили и сказали, что для него есть работа. Дженсен ответил: «Что же, звучит неплохо». Шел уже 4 сезон, но Дженсен знал, как вливаться в шоу, уже поставленное на поток. В «Бухту Доусона», например, он вообще заплыл в 6 сезоне эпопеи, и ничего, продержался там 2 года.

Итак, «Тайны Смоллвила»… Снова были поцелуйные пробы с Кристи. На этот раз с Кристин Кройк, и «химия» между ними вспыхнула моментально, но в действительности никакого романа не было. Дженсен Эклз воспитан в строгости, он постыдился отбить подружку у самого Супермена, вот так, ребята.

Дженсен олицетворял помощника тренера школьной команды Джейсона Тига, в основном разгуливая по съемочной площадке в красной футболке. К концу сезона его героя сделали отчаянным злодеем и похоронили под обломками дома, сметенного метеоритным дождем. Символические похороны не сильно воздействовали на Дженсена, потому что он уже вытянул выигрышный билет. И это были не съемки ужасного, не в смысле жанра, триллера «Пожиратель душ», где Дженсен впервые: а)играл главную роль; б) играл вместе со своим отцом, у которого так многому научился; в) играл в своем первом полнометражном фильме. Новизна же самого фильма была в том, что на премьере двое Эклзов не узнали сцен, где они снимались, настолько все было изрезано монтажными ножницами. Для них то, что демонстрировалось на экране, воистину было неожиданным опытом, не слишком приятным.

Так вот, удача Дженсена заключалась в том, что Дэвид Наттер, режиссер «Темного ангела», порекомендовал актера Эрику Крипке для нового сериала «Сверхъестественное». Получив главную роль нахального красавчика Дина Винчестера, Дженсену пришлось поплакать. Не из-за вида огромного Джареда Падалеки, рядом с которым 185-сантиметровый Дженсен чувствовал себя коротышкой. Помнится, Дженсен, впервые увидев Джареда, подумал: «Как, какой-то незнакомый парень будет играть моего брата?», но собрался и отыграл сцену с «братом» в комнате, битком набитой продюсерами. А потом они с Джаредом сели и нормально поговорили. Оказалось, что Джаред не кусается, он тоже из Техаса, и чувство юмора у него что надо. Вот так они и подружились, как-то раз даже подрались в одном баре, потому что их приняли не за тех парней. Численное преимущество было не на их стороне, поэтому, раскинув противников, Джей дернул Джареда за его любимую рубашку, порвав ее при этом, конечно, и они рванули оттуда, сверкая пятками. А что поделать — не сниматься же завтра с фингалом под глазом.

По сравнению с мускулистым Джаредом Дженсену приходилось качаться и качаться, потому что старшим по сценарию, да и жизни, был все таки он. Плюс спорт действительно помогал выдерживать ритм съемок и концентрироваться на выполнении поставленной задачи. Да здравствуют протеиновые коктейли!

Плакал же Дженсен из-за Дина. Грубый снаружи, внутри этот персонаж был невероятно чувствителен, что влетало нервной системе Джея в копеечку. После эмоциональных сцен, когда крупные слезы сами собой катились из огромных глаз Дина, Дженсен чувствовал себя выжатым до дна. Ему приходилось находить в себе все те струны, на которых можно сыграть такую боль и такое отчаяние. После этих сцен он закрывался в своем трейлере, или его туда отводили, потому что он сам уже ничего не соображал. В такие моменты у него даже не было сил на свое любимое развлечение — метание ножей в мишень для дартса. Дженсен был готов трюкачить весь день, только бы без изливаний души.

Каждый раз, обнаруживая под струями воды в душе новую царапину или ушиб, он говорил себе: «Это потрясающе». Потому что эта отметина на его теле была настоящей, а не работой гримера. Хоть что-то реальное. Порой уже не знаешь, сидя из года в год в шкуре своего персонажа, ты ли это или нет.

Поэтому Дженсен нашел себе на съемочной площадке новое хобби — фотография. Снимки, которые он делал, были для него самого, а не для выставок. Ничего потрясающего, просто небольшая память для мистера Эклза. Не важно даже, что снимать, людей или закаты… Дженсен потихоньку учился работать с камерой и интересовался новыми технологиями. А все больше и больше людей интересовались в свою очередь им.

«Сверхъестественное» изначально было нерейтинговым шоу, но оно набирало обороты и верных фанатов. Дженсен же всего этого пока не видел: он падал в кровать после утомительного рабочего дня, а новый начинал тем, что швырял будильник через всю комнату. И только зловещий образ продюсера, кричащего в трубку, почему это Дженсен еще не на рабочем месте и не снимается, заставляет его покинуть уютную кровать. В списке Дженсена на ближайшие несколько лет, пока будет сниматься «Сверхъестественное» — купить много-много будильников, чтобы было чем кидаться в Джареда Падалеки, если тот вздумает его будить. Просто Джаред — сосед Дженсена, они снимают в Ванкувере один дом на двоих. Этот дом используется только как место, где можно завалиться поспать часов 7, так что территорию делить некогда. К тому же в компании Джареда и его 2 собак не так одиноко.

А когда после первых 3-4 месяцев съемок первого сезона Дженсен пришел в себя, все уже было иначе. Изо дня в день работая на камеру, поневоле забываешь, что все это действо транслируется на весь мир. И потом трудно вернуться в реалии, где тебя может схватить за руку любой встречный: «Это вы Дин Винчестер?». Рекламируя сериал, то есть бесконечно фотографируясь, давая интервью, посещая всякие публичные мероприятия, Дженсен то и дело ловил себя на том, что ему хочется спрятаться в тень. Но популярность — это палящее солнце, которое уничтожает любые тени, куда можно было бы спрятаться.

Иногда Дженсен ненавидел свое лицо за то, что оно не могло врать. В этих проклятых глазах, по поводу которых ему делали сколько комплиментов, читалось все. Быть актером — это неплохой способ скрыть уязвимость, не так ли? Вот только надо найти, что играть в жизни. А ему не удосужились прислать сценарий. Где его проклятый сценарий? Дженсен мог контролировать своих персонажей, но лично для себя ему все еще требовалось несколько секунд, чтобы ответить на очередной каверзный вопрос или на свой собственный: «Мне что, больше всех надо?».

Среди людей, которые спрашивают его, завивает ли он свои ресницы или с кем бы он был бы не прочь пообжиматься, надо было действовать со спокойной решимостью. Он делал глоток воды, чтобы выиграть немного времени для першившего горла, и отвечал со всем присущим ему сарказмом. Без этого сарказма все было бы совсем паршиво. Если бы у него не оказалось этой критической способности вообще, то стоило занести этот пункт в список покупок.

А пока в этом списке были женские тампоны, которые покупал его новый герой Пристли, по специальности повар-панк. Со стороны Дженсена сняться в независимой комедии "10 Inch Hero"» о приключениях в закусочной было чистой воды хулиганством. На его грим уходило много времени: ирокез, пирсинг, татуировки, подведенные глаза. Зато к концу фильма отмытый от всего этого Дженсен сиял трогательной чистотой души. Футболки Пристли с неприлично оригинальными надписями и длинный килт — самое невероятное, что пришлось носить Дженсену за все время его карьеры. Смокинг жениха с бутоньеркой из идиллической сцены в «мыле» «Сибил» и рядом не висел.

Однажды в обеденный перерыв Дженсен зашел в магазин. Он шел по проходу между рядами стеллажей, когда ничего не подозревающая покупательница завернула за угол и увидела его во всем арсенале Пристли. Моментально развернувшись, покупательница, из ничего не подозревающей став однозначно нервной, поспешила прочь. К такой реакции Дженсен не привык, но это неприятие было куда любопытнее, чем всеобщая любовь. Это значило, что маскарад удался. Хотя Дженсен и нервничал по этому поводу, беспрерывно куря на съемочной площадке, хотя знал, что это очень, очень вредная привычка…
Впрочем, комедия оказалась не столь эксцентричной, а потому и не оцененной.

Поэтому, получив передышку в несколько месяцев летом 2008, Дженсен вернулся в близкий ему последние несколько лет жанр хоррора и снялся в римейке слэшера «Мой кровавый Валентин 3D». Во всех интервью Дженсен с явным увлечением расписывал особенности 3D-технологии. Собственно, из-за этого он и выбрал этот проект о заброшенной шахте и новых способах применения кирки. «…Валентин» был не столь низкобюджетным продуктом, как «Пожиратель душ», так что наконец Дженсен попал на большой экран. Сборы в кинотеатрах фактически никакие, никак не сенсация — вот и все, что он получил за длительные блукания в холодной шахте с подозрительными летучими мышами.

Но Дженсен все равно готов сняться в сиквеле, если останется тот же режиссер, Патрик Люссье. Работа с талантливыми людьми всегда была привлекательна для него. И если ты не можешь наладить с этими людьми контакт, если ты не болеешь своей работой — то лучше выметайся из команды, считал Дженсен. И после очередной отыгранной сцены «Моего кровавого Валентина» он пошел знакомиться с сценаристом фильма Тоддом, скромно дожидающимся представления в сторонке. Тодд напомнил Дженсену одного 19-летнего парня в его первый съемочный день со звездами сериала…

Все таки индустрия развлечений — странный бизнес, размышлял Дженсен. Даже доброжелательность здесь почитается как профессиональное, а не человеческое качество, а трудоголизм трактуется как творческий запой, когда не бывает запоев иного свойства. Когда же Дженсен выходил из своего творческого запоя, характерной чертой которого помимо прочего являлась способность моментально отключаться вне работы в любом месте — от самолета, рискующего не долететь в аэропорт Денвера, до такси — он с неизменным облегчением думал о своей семье и друзьях. Тут уже никаких трактовок, все просто, как устройство двигателя, построенного на 427 блоке. Все же машины устроены проще, чем люди.

Как же Дженсен был рад возможности рвануть в Лос-Анджелес, чтобы увидеть их всех, обнять и спросить наконец у каждого воочию: «Как, черт побери, твои дела?». И было здорово прийти в голливудский клуб LScorpian на концерт к старому другу Джейсона Манну и поздравить там другого старого друга Стива Карлтона с днем рождения. Можно даже согласиться подпеть вполголоса столь именитым певцам. Не особо уверенный в своих вокальных талантах Дженсен, впрочем, после исполнения «Sweet Home Alabama» ретировался со сцены, не привлекая излишнего внимания к своей скромной персоне. Он так и не решился снять свою бейсболку перед зрителями. На более приватных вечеринках Дженсен чувствовал себя гораздо свободнее. Однажды на своего рода цеховой вечеринке — все актеры, все свои — они с Майклом Розембаумом обменялись рубашками. На следующее утро Дженсен, не имевший проблем с тонусом кожи даже после бессонной ночи, сокрушенно оглядел немного помятого Джареда, и они вместе отправились давать раннее интервью, прихлебывая на ходу кофе из стаканчиков…

И здорово было отвлечься от всех дел под Рождество в кругу близких. Дженсен заранее закачивал на I-pod коллекцию всяческих «Gingle bells» и не мог дождаться, пока прозвучит сакраментальное «Снято!» и съемочная группа разбредется на рождественские каникулы.

Рождество… Прозрачный морозный воздух, огни и горящий камин. Немного неожиданно вернуться и застать все немного не таким, как раньше. Его родители переехали спустя 22 года в новый дом. Будет ли здесь, как там, комната, доверху набитая подарками? Дженсену, в конце концов, было неважно, как встречать Рождество. Главное, с кем. С его семьей. В месте, где не было ни одной камеры и ни одного любопытствующего взгляда, он был счастлив. Дженсен очень скучал по своей семье, а особенно по племянникам. Он ведь фактически не видел, как они росли. Когда он приезжал, то на радостях учил Логана раскидывать книги вместо того, чтобы их читать, устраивая книжный баскетбол.

Существенным подспорьем оказался прошлогодний подарок Логана на Рождество. Жена его старшего брата Джоша, Эли, писала от лица сына обо всем, что с ним происходило. Дженсен бережно хранил эти письма и фотографии, которые приходили каждый месяц. Благодаря этим нехитрым вещественным доказательствам он чувствовал себя причастным к настоящей жизни в ванкуверском трейлере, находя несколько минут для того, чтобы прочитать в своем трейлере несколько строк о близких. Когда он еще снимался в «Днях нашей жизни», попросту «Днях» для американского зрителя, бабушка постоянно писала ему, и эти письма поддерживали его вдалеке от дома… Вот такие семейные моменты были особенно ценны Дженсену, но не желтой прессе.

Он по простоте душевной рассчитывал на то, что его жизнь покажется обывателям весьма скучным зрелищем: съемки по 16 часов в день, гольф, на который его подсадил Том Уэллинг, такие вот семейные отпуска вместо длительного забега по избранным злачным местам. И вправду, таблоидам было не слишком интересно, как звезда канала CW делает покупки в Сохо.
А вот то, что девушки-красавицы Эклза снимаются для мужских журналов, просто отрада для глаз. Прямо синдром ДиКаприо какой-то. Сам Дженсен ничего не комментировал. Из принципа.

Он, конечно, попросил Джоанну Крупу: « Не снимайся для «Плейбоя». Пожалуйста», но польская фотомодель удивленно прощебетала: «Ну что ты, малыш. Это ведь моя работа. Ты же ведь не хочешь, чтобы меня окончательно забыли?». И Дженсен понимал, что не может рассчитывать на скромность Джоанны. Если он выбирал себе спутницу из богемного круга, то должен был играть по правилам шоу-бизнеса. А жаль, Джоанна была хороша. Вот только ее нежность была агрессивной. Рядом с ней он вел себя так легко и непринужденно. Счастье шипело в нем, словно любимое root bear. Он так себя и чувствовал — немного хмельным, когда держал в объятиях эту славянскую девушку. А потом, как водится, наступило похмелье, когда Джоанна растрезвонила всему свету подробности их отношений. Хотя Дженсен просил ее этого не делать: достаточно того, что они вместе ходят на премьеры и улыбаются вместе в камеру.

Она — в чем-то невероятно женственном и дорогом, с изящной сумочкой, он — в джинсах и любимых раздолбанных ботинках. И что у них общего, кроме молодости и красоты? Дженсен уже не знал, когда внезапно понял, что от светлых, профессионально уложенных локонов Джо пахнет не шампунем, как он любит, а какими-то приторными духами. Позднее, когда он узнал, что Джоанна запустила линию нижнего белья «Звезды для звезд», то абсолютно не удивился. Это было в ее стиле — оголяться до исподнего не только перед фотографом, но и в личной жизни. В то время как Дженсен ни за не расстался бы с верными джинсами даже в самой откровенной фотосессии…

А вот от черных волос Лизы пахло именно шампунем… Лиза Ридег была еще до всей голливудской мишуры, когда он только начинал барахтаться в Лос-Анджелесе. В то время Дженсен снимал квартиру вместе с Стивом Карлсоном и еще одним другом из Техаса. Самое тяжелое в калифорнийской жизни было не то, что на пробах его воспринимали как смазливое лицо, еще каким-то чудом и говорящее. Самое трудное было, когда приходила его очередь убираться в туалете в их квартире на троих, смеялся он потом.

В 1998 г. она училась на последнем курсе гуманитарного отделения Калифорнийского Университета. С Лизой было легко, она отлично адаптировалась в любой мужской компании, и с Дженсеном они длительное время просто дурачились, прежде чем стали серьезно встречаться. Особенно ценным в Лизе было то, что она не ревновала его к сериальным подружкам. Дженсен познакомил Лизу с родителями, устраивал свидания при свечах и водил ее на вечеринки и баскетбольные игры… И невольно подумывал о том, чтобы создать свою собственную семью — такую же крепкую, как у его родителей. Однако у Лизы на этот счет было другое мнение.

Случались у Дженсена и чисто служебные, за неимением свободного времени, романы. Эшли Скотт так и не стала возлюбленной Алека в «Темном ангеле», но вне камер они наверстали упущенное. Отношения с Таней Сольньер завязались, когда их героев из «Сверхъестественного» милосердно оставили связанными в большой яме. Обе девушки были миловидными блондинками с голубыми глазами, разве что Эшли была понапористей. Вообще-то Дженсен не был ветреным. Проблема в том, что когда графики съемок расходятся, как стрелки поездов, то с романтическим графиком происходит то же самое.

Поэтому Дэнниэлл Харрис, которую Дженсен повстречал на съемках независимого проекта «Заварушка в Клоунатауне», виделась ему исключительно другом. Однако распробовав получше мужской характер мисс Харрис в условиях «Десятидюймового героя», Дженсен сдался. Дэнниэль — отчаянная сорвиголова, с ней не соскучишься. И чувство юмора у нее присутствует — когда Харрис увидела Дженсена в полном обмундировании для экстремальных видов спорта, то тут же придумала ему прозвище «Робокоп» за столь тщательную экипировку. В июне 2007 жизнь была прекрасна, как никогда. Дженсен уже мог доверить Дэнни передать его автографы поклонникам после спектакля «Несколько хороших парней», где Дженсен играл лейтенанта Кэффи. «Я тебя люблю», — говорила она ему по телефону, стоя в шумном фойе в окружении его семьи и друзей. «И я тебя люблю» — понизив голос, отвечал Джей. Он звонил Дэнниэлл каждый день, несмотря на свой плотной график. В конце рабочего дня так хочется услышать родной голос. Дженсен, конечно, мог бы звонить маме, но он слишком большой мальчик. Большой самостоятельный мальчик. Который не может отказаться от конфет «Мишки Гамми».

Дженсен никогда не считал себя хорошим ухажером, способным мгновенно понять, как заарканить именно эту девушку. Зато когда он немного знакомился с девушкой, то все становилось понятнее. Чаще всего Дженсену был нужен явный намек и заинтересованность, чтобы перейти в наступление. Кто знает, откуда в нем такая обстоятельность. Возможно, он понял вред поспешности еще в 7 лет, когда знакомая девочка не оценила его излишне прямолинейный поцелуй. Несмотря на всю свою привлекательность, Дженсен никогда не был уверен в неотразимости. Ему нужны были подтверждения, которых не может дать ни одно зеркало: он ловил ответную реакцию. Когда ты популярен, трудно понять, почему на тебя западают девушки: из-за твоей красоты небесной, а проще говоря, физической, престижа или им просто очень нравится твой герой. Дженсену ни один вариант по понятным причинам не подходил, поэтому он принял меры предосторожности: перешел на актрис. Кто же тебя поймет, если не коллега. В одно время, в одном месте, в одном котле шоу-бизнеса. Дженсен считал, что у них с Дэнниэлл Харрис много общего. К тому же Луизиана, где родилась Харрис, была расположена рядом с Техасом Дженсена.

И Дэнни действительно понимала. Правда, не совсем так, как это хотелось Дженсену. Она, как и Джоанна, давала откровенные, но не настолько, как та, интервью и снялась для журнала «Максим». «Мой парень, который запрещает мне о нем рассказывать,» — смущенно смеясь, говорила она в этом пресловутом интервью. И вот этот домашний диктатор и страшный ревнивец — это он сам, Дженсен Росс Эклз собственной персоной. Попросту смешно. Порой Дженсену казалось, что все это одно бесконечное дежа вю. Его девушки любили его как мужчину, но принадлежали кому-то другому, зрителям и читателям. Дженсену от этого становилось некомфортно. Они хвастались им, как особо ценным охотничьим трофеем. Сам Дженсен хвастаться не любил. Он тихонько баюкал свое счастье внутри себя, пережевывая его медленно, как ту жестковатую барракуду, которую ему удалось поймать во время отпуска в Белизе.

Дженсену просто надо было знать, что у него есть кусочек жизни, куда никто не имеет доступа, что-то для себя. Это как сакура в твоем персональном садике из камней. Дженсен не любил особо японские штучки, такие как суши, но бывал в Японии в рамках промоушена, поэтому знал о культе приватности в этой стране и частично был с ним солидарен. Так вот, когда его личная жизнь становилась темой интернет-обсуждений, он чувствовал себя в точности так же, как в 13 лет, когда для съемок на территории кампуса он надел джинсы, которые были малы ему на три размера, и деним, естественно, не преминул разойтись по швам сзади. Пока он пытался как-то прикрыть бедствие, прозвенел звонок и отучившиеся толпы хлынули наружу.

Такое же чувство незащищенного тыла настигло его, когда он узнал от очередного ведущего очередного шоу, а было это где-то в Австралии, кажется, что существует сайт «Божественная задница Дженсена Эклза». Это должно быть ему лестно? Нет, без хорошего чувства юмора в этом бизнесе определенно не справиться. Дженсен знал, что мама постоянно следит за его карьерой и всеми новостями, которые о нем появляются. И, соответственно, натыкается на километровый список его любовных побед, проиллюстрированный фотками полуобнаженных девиц, слэш-обсуждения на тему «Дженсен Эклз и Джаред Падалеки» и прочие радости актерского бытия. Поэтому Дженсен поссорился с младшей сестрой Маккензи, когда та выложила в Интернете без его ведома их домашние фотографии, где Джей корчил в семейном кругу гримасы, явно подсмотренные у Джима Кэрри. Дженсен просто не захотел разговаривать с Мак. Да, мелочь, но неужели в его садике из камней не осталось совсем ничего сокровенного? Неужели сестре не дороги семейные воспоминания так, как ему?

С Дэниэлл он держался отныне на публике настороженно. Официальный бойфренд не хотел обнимать свою официальную подружку. Утраченное доверие восстанавливается долго. Но она неотступно была с ним на премьерах, даже на японском показе «Человека-паука 3», на легкомысленных летних вечеринках. Проторчать больше часа в месте, где игровые автоматы лишь обсуждают — это весьма легкомысленно. Дэнниэль приезжала к нему на конвенции — Лос-Анджелес, Чикаго, Сидней, не важно, все давно уже смешалось у него в голове — и сидела за его спиной, пока он раздавал автографы. Разнообразила его тыл, одним словом. Или караулила — Дженсен хотел бы выяснить, но не мог, потому что у него как раз закончился маркер. Тогда он протянул листок ей на подпись. А потом Дэнни снова нырнула к нему за спину. И даже на эскалатаре, после автограф-сессии, она не желала выяснять отношения, а держалась в тени. В последнее время такая ситуация стала типичной. Но Дженсен тоже боялся выяснять отношения, потому что вполне могло оказаться так, что выяснять-то и нечего… Хорошие отношения стоят многих усилий, убеждал себя Дженсен. И он не может просто так все разрушить, будто отвинтить крышку с бутылки минеральной воды, с которой он не расставался на улице.

В сущности, Дженсен не хотел больше проявлять свои чувства на публике. Было бы неплохо их сохранить, законсервировать и расходовать помаленьку. Если они еще остались. Но сейчас он не мог бросить Данниэль, ведь она его так любила. Дженсен уверял себя в том, что просто измотан, что просто давно не видел Данниэль из-за бесконечных съемок. А так у них все хорошо. У каждого публичного человека все должно быть хорошо. Свой негатив вы оставляете дома и идете улыбаться. Дженсен и улыбался всем, кроме Дэнниэль. Но она все еще была ему нужна. Иногда к любви привыкаешь так же, как к равнодушию.

Но вот к обожанию Дженсен Эклз все еще не мог привыкнуть, несмотря на то, что мог адаптироваться практически ко всему. И даже не мог решить, хорошо это или плохо — все еще не понимать, чего от него хотят. Просто у него не было достаточно точных весов. Не забыть бы внести в список покупок…

Jana_J

запись создана: 11.11.2009 в 14:12

@настроение:

@темы: J, article

---

Удивите меня, а то я уже ничему не удивляюсь

Нет, с комментариями что-то плохо, даже в фленту, пожалуй, не полезу. Пошла на любимый форум, посмотрела новый арт — и сказать даже нечего, ибо не вдохновляет он. Эх...

@настроение:

@темы: fanDOOM

---

Ярмарка слов

"Преданный"
Какой двойной смысл — верность и опровержение верности в одном слове.

@настроение:

@темы: for the record, comparing

---

I'll be back

Непродуктивно.
Курсовая идет ни шатко ни валко.
Делать что-то другое не позволяет совесть, потому что надо допилить курсовую.
В итоге я сижу за компьютером с больными глазами, истерзанными This Is War Марсов ушами и уже ничего не могу. Меня покидает даже страсть к комментированию. Когда я устаю, то начинаю экономить слова, как Эбенезер Скрудж — монетки.
Но вчера я наконец докончила вторую курсовую. Мои мозги не созданы для расчетов и выкладок. Они созданы, чтобы полноцветно описывать имеющиеся расчеты и выкладки.
Поэтому сегодня совесть утихомирена, можно плескаться словами в свое удовольствие. Планов много. Можно написать о прошлом воскресенье, рассказать, почему Мерлин смотрибелен, изойти восторгом по поводу купленной вчера velvet-кенгурушки от Gloria Jeans. Надо дописать фанфики (2 штуки), зарыться в Фотошоп (идеи просто роятся в голове) и сделать новогодний дизайн днева.
И похоже, я снова готова вступить в виртуальные отношения со всеми желающими.)

@темы: study

---

В начале было не слово, а алфавит

Как я люблю использовать цитаты откуда ни возьми... Особенно круто цитаты смотрятся в заголовках. Можно расслабиться: чужая мысль работает на тебя. Кому надо, поймет, что взято, откуда и с какой целью. А переиначивать вырванное и заимствованное — особое удовольствие. Игра в стразы. Или, случается, игра в булыжники. Узнали? "Игра в бисер", Герман Гессе.

@темы: books, psycho, quotes

---

Same level все же разный

Одинаковые афиши, наклеенные в горизонтальный ряд, нравятся мне безумно. Это как стена из ниоткуда. Созданное на заборе или стенде особое пространство одного цвета и формы. Повторение, этот своеобразный паттерн, делает постоянный ряд прямоугольной бумаги простым и доступным... скользишь вдоль него взглядом, рукой, мыслью.
Я люблю афиши, наклеенные от края и до края, ровно и внахлест, цветные и не очень, красивые или так себе.
А раз я без ума от них, то это значит, что сегодня я увижу череду не выступлений ди-джеев, не обычную рекламу, а политическую агитацию, выстроенную по ранжиру. Есть так много верных способов все испортить...

@музыка: фен где-то рядом

@настроение:

@темы: sad, for the record

---

За что тебя люблю

Накатило...
У Джареда и Дженсена красота одухотворенная, личностная. Они не глянцевые, не стандартные красавцы с мужественной челюстью и каменными скулами. В них что-то такое... уникальное, в сочетании черт лиц и характера, в фигуре и выражении глаз. Они не пустые.

И еще эти парни в состоянии подтрунивать над собой и над друг другом. Короче, они true. Даже играя, они остаются настоящими, а это встречается не часто...

@музыка: Би-2 — Зажигать

@настроение:

@темы: J&J's

---

Мерлин vs Сверхъестественное

Смотреть или не смотреть — вот в чем вопрос. В обменнике выложили 2 сезона "Мерлина". Все на нем сидят, как на героине.
Я посмотрела на уши Мерлина, похожего на Микки-Мауса после средневекового поста. Я оценила Артура, здорово смахивающего на помолодевшего Тиля Швайгера с той же дозой работы мысли, а именно 0, 001%, на лице, зато это сурово смазливое лицо принца Чарминга из Шрека-2 (формат мужского каталога, кошмар).

Моя беда в том, что скептична, вопросительна и смотрю зачем-то афиши, и даже читаю аннотации.
Итак, смотреть ли Мерлина, заявленного как "семейный, фэнтези, драма"? Томасом Мелори и прочей кельтщиной тут явно не пахнет... Волшебство предполагается диснеевского разлива...

Supernatural останется все же уникальным явлением в смысле привлекательности как ведущих актеров, так и идейного наполнения. Нет, такого прекрасного во всех смыслах сериала больше не будет. The One. Штучный товар.

А мерлинский пилот надо бы глянуть. Чтобы еще раз в этом убедиться. Или понять наконец, что же это за ажиотаж вокруг этого мышастого Мерлина.movie

@настроение:

@темы: mew, movie

---

Jensen — разновидности

Вот такие Дженсены встречаются, когда тыришь в Инете инфу для курсовой. Прямо глаз отдыхает.

любимое имя, обведенное в красный кружочек

@настроение:

@темы: J, picture

---

Швыряю карандаши и проверяю, выключила ли я газ, свет и свои глаза

Энергетический криз организма. Апатия. Горячие чай и ванна. Многое доделать, если будут силы. Уже доделанное не вызывает никаких эмоций. Ну и что, ну и что.
Мой mp3-плеер стал одноухим. Оголились провода на одном наушнике, и Брайан Молко не зря орет мне в правое ухо, что он что-то там знает. I know.
Надо ремонтировать.
Сижу, вяло доделываю курсовую намба ту. Я даже не могу подобрать к ней правильную музыку... Синдромно.
Сделала больно карандашу. А не надо меня доставать. Это уже брату. Черт, я последняя истеричка.
Не хочу, чтобы после меня что-то осталось. Все сжечь. Мысли. Дни. Факт существования. Отвращение к писательству и прочему накатывает на молекулярном уровне. Слишком много слов, лжи, фальши, мелочей. Синдромично. На этот раз холденколфилдский синдром отрицания.

Отличный эмо-пост вышел.)) Разнылась, аж любо-дорого.))

@темы: Me... I'm not, voices in my head

---

Переврать и зажать твердый знак

Случайно! Щелкоперствовала по Инету, что-то искала, и вот, please.
В одной аннотации ухитрились сделать 3 ошибки...
Джаред и Дженсен обзавелись сдвоенными "к" в фамилиях. Мало, мало им одной... К начертанию фамилии Коллинза составители сей небольшой презентации претензий не имели, очевидно...))

А сериал — ХИТ!!!

смотреть скриншот, подсчитывать буквы))

@музыка: Cinema Bizzare — Blasphemy (юуууууууууу)

@настроение: критичное

@темы: Super, picture

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Запоздание вовремя

Этот климат, этот город, этот погодный и мысленный ритм мне подходят идеально. Совпадающие контуры. Склеиваемся даже без ПВА.
Потому что это место вечно опаздывает, как и я, судорожно или лениво торопится, но неизбежно опаздывает. Зимою тут лишь дождливая осень.

Невпопад. Но в настроение. Пространство внешнее и внутреннее медлит, постоянно оборачивается, возвращается к себе вчерашнему и тут же убегает еще дальше, еще назад, а потом — скачком вперед. Танцы без смысла. Танцы метаний на одном метре. Длина. Ширина. Высота. Еще раз.

Мне подходит это место, это время, это имя. Заверните в упаковочную бумагу, пожалуйста.

@музыка: давление времени

@настроение:

@темы: Yeah, me too

---

Исследование, или почему я не могу разобраться со степлером по-мужски

Для чего нужен брат или другой мужчина в доме?
Чинить степлеры, которые я радикально (и с грохотом) роняю на пол. Только мужчина способен вытащить оттуда застрявшую скрепку и наладить механизм. Я слабое нежное существо, внутренности таких сложных агрегатов, как степлер, приводят меня в священный ужас.)) (нет, я с ним возилась-возилась, а брат пришел и с тяжким вздохом все мигом исправил).

@настроение:

@темы: life happens, mew