Название: Fuck the pain away
Автор: Jana_J
Фандом: Misfits
Рейтинг: R
Действующие лица: Cаймон, ОЖП
Жанр: асталависта бейби
Дисклеймер: канал Е4
too drunk to fuckЧасы находятся за спиной Саймона.
Он не оглядывается, хотя слышит их биение.
Биение в его ушах, в его пульсе.
Время бежит по его жилам, но он не видит его.
Он устраивается на временные работы.
Он надувает гелием воздушные шары, производство Португалия.
— Полупрозрачные шары называются «кристалл», — объясняет он Лорне.
Это день рождения Лорны. Она слушает так же внимательно, как и новая кукла, сидящая у нее на коленях.
Все эти детские праздники, когда юных оменов наконец-то начинает тошнить не от родителей, а от мороженого.
— Все, что тебе нужно, это компрессор, — объясняет Саймон. Его голос монотонен, как матовые воздушные шары, не имеющие переливов. Такие шары именуют «пастель», будто какое-нибудь гребаное творчество импрессионистов.
— Все, что тебе нужно, это член, — передразнивает его Ким.
У младшей сестры Ким сегодня день рождения. Пять лет, серьезная дата. Ким в мятой белой майке сидит на коленях Гарри. Гарри всегда получает плохие оценки и хороших девочек. Ким — его новая кукла, которой он даст поиграться своему приятелю на следующей неделе. Саймон видит, что на ней нет нижнего белья. Ким натягивает майку на голое бедро. Одной рукой она взлохмачивает волосы своей сестренке, а другой — своему парню.
Саймону она ласково говорит:
— Вали отсюда, любитель больших шаров.
У нее осветленные волосы и зубы.
Он выгуливает собак.
Собаки рвутся с поводка в разные стороны, они постоянно мокрые и воняют влажной шерстью. Тысячепородье. Не считая примесей.
Они тащат Саймона за собой и обнюхивают все на свете. Они обнюхивают и Ким, курящую под ржавым навесом.
— Любитель больших шаров, — узнает она и салютует ему почти сломанной сигаретой.
Ее голос смят, словно его выкинули из ее горла. Гарри выкинул ее из своей постели и своей комнаты. Она стоит, трахнутая и вытряхнутая, и сбрасывает пепел в пустую банку из-под имбирного эля. Начинается дождь. Или туман. Или еще какая неприятность. Но еще не гроза. Саймон отдает ей свою джинсовую куртку и говорит какие-то утешающие слова. Пустые обертки. Не греют. Ким кивает, сжимает искусанные губы и шмыгает носом. Потом взлохмачивает ему волосы одной рукой, а второй больно толкает его в грудь. Саймон падает, а Ким уходит в его куртке. Собаки лают ей вслед. Они чуют страх.
Он подрабатывает официантом и никогда не получает чаевых.
Люди словно не замечают его, даже когда он пытается рассказать им про ассорти из морепродуктов. Кальмары очень хороши в это время года.
Гарри сжимает в руках бутылку пива. Он говорит заезженно, механично:
— …и эта сука нажралась таблеток, потому что я ее бросил. Я-то тут причем.
Он пожимает массивными плечами и повторяет заказ. Рядом с ним сидит новая девица, выглядящая как верная собутыльница Кортни Лав. По ее виду нельзя сказать, что она понимает, что ее парень обсуждает прежнюю подружку. Или что она знает, как вообще зовут ее парня.
Приятель Гарри одобрительно причмокивает:
— Хорошая штучка была.
— Была, — соглашается Гарри и допивает свое пиво. — Хотя в последний раз она сказала, что слишком пьяна, чтобы трахаться.
— Ты говоришь о Ким? О Ким? — Саймон кричит ему в самое ухо, теряя равновесие подноса, но Гарри его не слышит.
Никто его не слышит. Никто не видит его.
А время все идет. Время ускоряет свой ход. Оно вот-вот побежит.
Возможно, даже назад.
Саймон нигде не задерживается надолго. Кроме исправительных работ.
Они называются временными, но нет ничего более постоянного, чем временное.
Иногда Саймон вспоминает Ким. Темные корни ее волос. Темные корни ее улыбки. Ему кажется, что он мог бы спасти ее. Но не спас.
…Когда он первый раз увидел Алишу, он понял, что спасет ее. И что он ее потеряет.
Кто-то всегда умирает. Время уходит из них, как гелий из воздушных шаров.
— Это твоя сестра? — спрашивает Саймон, отпуская их. Они послушно взмывают к потолку и остаются там. — Будут держаться шестнадцать часов.
— Это моя сестра, — с гордостью говорит Лорна. — Ким. Когда я вырасту, я буду как Ким.
Ким наблюдает за ними из-под сигареты.
— Тогда тебе придется трахаться в туалетах чаще, чем пИсать.
Лорна демонстративно забирает свою куклу, названную Кимберли, и уходит. Гарри спускает в унитаз. Или ищет пиво в холодильнике. Саймон не вникает.
— Зачем тебе это? — говорит он, следя за ее сигаретой, которая перемещается от пальцев к губам.
— Трахаться? Я трахаюсь, чтобы забыть боль. Или оттрахать боль. Не помню, — она выпускает в его лицо дым, сует в руку мятую банкноту и ласково говорит:
— Вали отсюда, любитель больших шаров.
Автор: Jana_J
Фандом: Misfits
Рейтинг: R
Действующие лица: Cаймон, ОЖП
Жанр: асталависта бейби
Дисклеймер: канал Е4
too drunk to fuckЧасы находятся за спиной Саймона.
Он не оглядывается, хотя слышит их биение.
Биение в его ушах, в его пульсе.
Время бежит по его жилам, но он не видит его.
Он устраивается на временные работы.
Он надувает гелием воздушные шары, производство Португалия.
— Полупрозрачные шары называются «кристалл», — объясняет он Лорне.
Это день рождения Лорны. Она слушает так же внимательно, как и новая кукла, сидящая у нее на коленях.
Все эти детские праздники, когда юных оменов наконец-то начинает тошнить не от родителей, а от мороженого.
— Все, что тебе нужно, это компрессор, — объясняет Саймон. Его голос монотонен, как матовые воздушные шары, не имеющие переливов. Такие шары именуют «пастель», будто какое-нибудь гребаное творчество импрессионистов.
— Все, что тебе нужно, это член, — передразнивает его Ким.
У младшей сестры Ким сегодня день рождения. Пять лет, серьезная дата. Ким в мятой белой майке сидит на коленях Гарри. Гарри всегда получает плохие оценки и хороших девочек. Ким — его новая кукла, которой он даст поиграться своему приятелю на следующей неделе. Саймон видит, что на ней нет нижнего белья. Ким натягивает майку на голое бедро. Одной рукой она взлохмачивает волосы своей сестренке, а другой — своему парню.
Саймону она ласково говорит:
— Вали отсюда, любитель больших шаров.
У нее осветленные волосы и зубы.
Он выгуливает собак.
Собаки рвутся с поводка в разные стороны, они постоянно мокрые и воняют влажной шерстью. Тысячепородье. Не считая примесей.
Они тащат Саймона за собой и обнюхивают все на свете. Они обнюхивают и Ким, курящую под ржавым навесом.
— Любитель больших шаров, — узнает она и салютует ему почти сломанной сигаретой.
Ее голос смят, словно его выкинули из ее горла. Гарри выкинул ее из своей постели и своей комнаты. Она стоит, трахнутая и вытряхнутая, и сбрасывает пепел в пустую банку из-под имбирного эля. Начинается дождь. Или туман. Или еще какая неприятность. Но еще не гроза. Саймон отдает ей свою джинсовую куртку и говорит какие-то утешающие слова. Пустые обертки. Не греют. Ким кивает, сжимает искусанные губы и шмыгает носом. Потом взлохмачивает ему волосы одной рукой, а второй больно толкает его в грудь. Саймон падает, а Ким уходит в его куртке. Собаки лают ей вслед. Они чуют страх.
Он подрабатывает официантом и никогда не получает чаевых.
Люди словно не замечают его, даже когда он пытается рассказать им про ассорти из морепродуктов. Кальмары очень хороши в это время года.
Гарри сжимает в руках бутылку пива. Он говорит заезженно, механично:
— …и эта сука нажралась таблеток, потому что я ее бросил. Я-то тут причем.
Он пожимает массивными плечами и повторяет заказ. Рядом с ним сидит новая девица, выглядящая как верная собутыльница Кортни Лав. По ее виду нельзя сказать, что она понимает, что ее парень обсуждает прежнюю подружку. Или что она знает, как вообще зовут ее парня.
Приятель Гарри одобрительно причмокивает:
— Хорошая штучка была.
— Была, — соглашается Гарри и допивает свое пиво. — Хотя в последний раз она сказала, что слишком пьяна, чтобы трахаться.
— Ты говоришь о Ким? О Ким? — Саймон кричит ему в самое ухо, теряя равновесие подноса, но Гарри его не слышит.
Никто его не слышит. Никто не видит его.
А время все идет. Время ускоряет свой ход. Оно вот-вот побежит.
Возможно, даже назад.
Саймон нигде не задерживается надолго. Кроме исправительных работ.
Они называются временными, но нет ничего более постоянного, чем временное.
Иногда Саймон вспоминает Ким. Темные корни ее волос. Темные корни ее улыбки. Ему кажется, что он мог бы спасти ее. Но не спас.
…Когда он первый раз увидел Алишу, он понял, что спасет ее. И что он ее потеряет.
Кто-то всегда умирает. Время уходит из них, как гелий из воздушных шаров.
— Это твоя сестра? — спрашивает Саймон, отпуская их. Они послушно взмывают к потолку и остаются там. — Будут держаться шестнадцать часов.
— Это моя сестра, — с гордостью говорит Лорна. — Ким. Когда я вырасту, я буду как Ким.
Ким наблюдает за ними из-под сигареты.
— Тогда тебе придется трахаться в туалетах чаще, чем пИсать.
Лорна демонстративно забирает свою куклу, названную Кимберли, и уходит. Гарри спускает в унитаз. Или ищет пиво в холодильнике. Саймон не вникает.
— Зачем тебе это? — говорит он, следя за ее сигаретой, которая перемещается от пальцев к губам.
— Трахаться? Я трахаюсь, чтобы забыть боль. Или оттрахать боль. Не помню, — она выпускает в его лицо дым, сует в руку мятую банкноту и ласково говорит:
— Вали отсюда, любитель больших шаров.
@темы: sad, Misfits, fiction, like never before
