Стайлз ни на кого не может положиться.
Только на свои ребра.
Он в самом деле лежит на них.
Ребра держат его в определенных границах.
Стайлз обхватывает себя руками.
Ребра выступают под пальцами.
Он чувствует их.
Болят не только ребра.
Ноет все тело.

Стайлз лежит на своей кровати, открыв глаза.
Царапины, синяки и ушибы говорят с ним.
Они говорят ему, что он жив.

Боль – это всего лишь признак жизни.
Если у тебя ничего не болит, то ты забываешь.
Стайлз не может позволить себе забыть.
Он помнит множество вещей.
Он заботится о своем отце.
О своем друге.
О своей успеваемости.
Он следит за своим здоровьем.

Каждое утро он режет грейпфрут на две половинки.
Заставляет отца съесть одну из них.
Заставляет себя съесть другую.
Без сахара и даже без ложки.

Суточная норма витамина С.
Семейные ритуалы.
Акция в супермаркете.

В то же время Стайлз не обрабатывает свои раны.
Он оставляет их в покое.
Они заживают медленно и мучительно.
Он словно ведет блог на своем теле.
О каждом важном событии оставлена пометка.
Не лично им.

— Чувак, — говорит Скотт в раздевалке, — ты выглядишь так, словно живешь в бетономешалке.
— Не исключено, — бодро отвечает Стайлз. — Попробуй сам поиграть в лакросс без суперспособностей, Питер Паркер.