Вина из одуванчиков (Teenage Angst [Succub Version])

[janaj]

Название: Вина из одуванчиков
Автор: Jana_J
Действующие лица: юный Дин, Вирджиния,Джон, мисс Мэнитер (maneater — пожирательница мужчин)
Рейтинг: G
Жанр: тинейджерская грусть, элементы романтики
Дисклеймер: Крипке

Хрупкая подростковая трагедия первой серьезной влюбленности Дина Винчестера, который невольно причиняет боль своей юной возлюбленной и становится внешне циничным в любви в дальнейшем.
Внешнюю часть невинного образа жертвы Дина нагло стырила у Кирстен Данст в "Девственницах-самоубийцах", начинку "девушки не из мира сего" - у Эллен из "Джейн Эйр" и милую стыдливость у тезки Вирджинии из "Кентервильского привидения". Сложная компиляционная работа, прошу оценить. И потом весь этот образ пришлось возвышенно так подтянуть к идеалу Дина - нежное трепетное существо, нуждающееся в защите.
Название — отсылка к Рэю Бредберри "Вино из одуванчивов", чудесной повести о детстве и чудесах.Да, немного издевки, потому что в этом взрослом детстве пахнет не чудесным вином из одуванчиков, а обугленными костями.

читать фик

Вирджиния…
Казалось, даже ее имя было таким же легким, светлым и радостным, как и она сама. Все еще в состоянии расслабленной невесомости, Дин перевернулся на спину и раскрыл глаза. Ее образ, лучистый и мягкий, еще секунду был перед ним, а потом растаял, оставляя в воздухе ощущение ванильного мороженого.

Дин вздохнул. Сегодня он надеялся ее увидеть. Да, школа – место, где можно узреть всякие вещи, не слишком приятные, как на его вкус. Вроде портрета Китса на стенке, кислого выражения лица его учительницы анатомии и биологии мисс Мэнитер или необъятной спины этого толстяка, Джерри Ронда, бывшего вечным объектом насмешек.
Но раз отец запихнул его в эту отвратительную школу на пару месяцев, надо было терпеть. И Вирджиния делала одним своим присутствием школьные будни гораздо краше.
Дин еще раз прокрутил в голове томительную для него сцену. Мисс Мэнитер, оглядывая учеников прищуренными глазами, блекло провозгласила: «Это Дин Винчестер. Теперь он будет учиться с нами».

Изучающие взоры впились в него, как жвачка в парту, но Дин не дрогнул. Он насмешливо улыбнулся, излучая нахальство и непокорство. Дин выглядел как хулиган и определенно был хулиганом. Локальным бунтарем, носящим на груди и в ней же «Металлику» и задиристую уверенность, о подоплеке которой никто не имел никакого представления.
Победный взгляд Дина обежал класс и вдруг замер, споткнулся, упал и был окончательно повержен. Она сидела, скрестив на груди тонкие руки, в сияющем облаке светло-русых невероятно длинных волос, вся в белом и белая, и ее узкое лицо было обведено прозрачной улыбкой. Дину показалось, что она была обсыпана сверху пушистыми зонтиками одуванчиков. Он моргнул. Наваждение не исчезло. Наоборот, оно стало пугающе реальным.

Дин сел за парту позади белого видения, расположившись по привычке небрежно, намеренный употребить весь свой напор на то, чтобы очаровать девушку. Приложил в первый же день об отскобленный паркет местного хулигана Джимми Стоуна, посмевшего сказать что-то в ее адрес. Таскал ее вещи с неприлично счастливым видом. Был рядом. Всегда и всюду. И Вирджиния потянулась к его уверенности и заботливости, ведь ее новоявленная каменная стена была чертовски привлекательна. Когда насмешливые зеленые глаза сплетались, как и их пальцы, с безмятежными голубыми, то мир стремительно улетучивался, как пузырьки шампанского в теплых искорках прикованных друг к другу зрачков.

И вот сегодня они договорились встретиться после уроков и пойти… неважно куда, лишь бы без посторонних свидетелей. На математике Дин сидел за ней и мечтал дотронуться до ее светлых волос и перебирать их долго-долго, до скончания веков. Дин не задумывался, почему отец так странно посмотрел на него сегодня утром, как будто не решаясь о чем-то предупредить…
Вирджиния и Дин сбежали на соседнее кладбище, побросали где попало сумки и просто сидели на могильных плитах, держась за руки. Не думая и не говоря ни о чем, медленно тая под майским солнцем.
Вирджиния мягко рассмеялась – негромко, как весенний ветерок.
— Знаешь, я хотела бы, чтобы этот момент длился вечно.

— Остановись, мгновенье, ты прекрасно, — с неожиданной силой выкрикнула она слова Фауста, вскочив на плиту в этом порыве.
Дин, запрокинув голову, смотрел на ее тонкий силуэт, вспененный волнами волос, и поэтому не заметил, как зловещей тенью по полузаросшей тропинке скользнула мисс Мэнитер.

Невыразительная костлявость ее фигуры сделалась особенно устрашающей.
Вирджиния испуганно скользнула вниз и прижалась к Дину, инстинктивно ища защиты. Дин не считал, что они делали что-то предосудительное, а потому смело окинул мисс «Освежевательницу лягушек» отшивающим взглядом из серии «не ваше дело».
Но намерения дотошной училки были совсем иными. Она не собиралась отчитывать шаловливых подростков. Ей нужен был тестостерон этого аппетитного мальчика. Мисс Мэнитер умело разбиралась не только в анатомии, но и в основном инстинкте, который для нее означал одно – есть.
— Иди ко мне, Дин, — с ласковой хрипотцой поманила мисс Мэнитер свою юную жертву.
Но она имела власть только над мужчинами, весьма примитивными созданиями.

Поэтому, когда Дин заворожено потянулся вперед, Вирджиния дернула его за руку:
— Дин, что с тобой? Давай убежим… Очнись же!
Но Дин ее не слушал.
Хороший суккуб – жестокий суккуб. И мисс Мэнистер не собиралась отказывать себе в маленьком удовольствии.
Гипнотизируя Дина жарким взглядом, она спросила, зная ответ:
— Я тебе нравлюсь?
Дин ничего не соображал. Он судорожно облизал внезапно пересохшие губы и прошептал в забытьи:
— Да… Да..
Мисс Мэнитер, упиваясь собственной властью, продолжила:
— И ты не можешь передо мной устоять, не так ли?
Дин обреченно выдохнул:
— Не могу…
Он горел жаром страсти. Противоестественной пагубной страсти.
И тогда коварная соблазнительница приказала, кивнув в сторону непонимающей еще Вирджинии:
— Она мне мешает. Она мешает нам. Почему бы тебе не избавиться от этой надоедливой девчонки?
Ее глаза алчно сверкнули.
— Навсегда.

Дин не мог не повиноваться. Он накинулся на сжавшуюся в комочек Вирджинию, все еще доверчиво близкую. Схватив ее за горло, он легко поднял девушку в воздух. Вирджиния была в ужасе. Она билась в его сильных руках, слабея сама с каждой секундой.
Дин равнодушно взирал на нее, будто не замечая мольбы в ее трепещущих от обманутого доверия глазах.
Вирджиния не могла ни говорить, ни кричать, ни просто дышать. Звуки клетокали, как раненая горлица, в ее сжатом горле, не находя выхода. Светлота ее облика блекла, блекла и наконец погасла.
Когда Дин ослабил хватку, на черный гранит плиты упало нечто серое и бесформенное, как клубок паутины.
Выполнив задание, Дин с вожделением шагнул, не оглядывась на содеянное, к ликующему суккубу, пылая желанием.
— Стой, Дин, — раздался уверенно и четко новый приказ.
Джон Винчестер решительно выступил из прикрытия ветвей. У него были соль, бензин и гадкое осознание, что слишком поздно.

Мисс Мэнитер привычно начала:
— Ты не можешь устоять передо мной, красавчик…
Джон лишь презрительно усмехнулся.
— Боюсь, что могу, — отрезал он, подходя к ней вплотную.
Суккуб заметил талисман на его груди и переменился в лице.
Джон Винчестер был защищен от чар. От отверг ЕЕ. Не знавшую никогда отказа. Ее лицо исказилось от ярости.
Джон не стал ждать, пока суккуб натравит на него сына.

Он просто окатил ее бензином и, пока она не успела опомниться, вывалил всю соль на неприятно теперь пахнущее скользкое тело.
Бросив пустые банки, он вытащил из своей грубой куртки зажигалку и бросил ее Дину.
— Давай, сынок, — ободряюще приказал он, с великолепным отвращением глядя на жалкого теперь суккуба, терзаемого муками отвержения больше, чем предстоящим аутодафе.
Марево горячего беспамятства в сознании Дина улеглось, когда он ощутил в руке холодную гладкость металла. Автоматически следуя приказу, он щелкнул зажигалкой и, следуя за огоньком еще пустыми глазами, поднес ее к мисс Мэнитер, скулящей от бессилия.
— Дин… ты не сделаешь этого, Дин, — лихорадочно пробормотала она, не веря до конца в падение своей власти.
Веки Дина дрогнули, глаза ожили.
— Сделаю, — глухо вырвал он из глубин своего существа и подпалил ее волосы, липкие и грязные.

Суккуб взвыл… Огонь жадно схватил ее тело, как пылкий любовник, и стал ласкать ее выжигающими языками пламени.
Но Дин не хотел видеть это. Его ударило под дых понимание, и он с пронзительной ясностью осознал, что натворил.
Как безумный, он бросился к Вирджинии, сжал в объятиях пыльное облако волос и тонкой плоти. Ее холодное тело. В то время как его собственное, пылающее горем, содрогалось в рыданиях вины. Он не мог ее воскресить.
Его первая любовь стала последней. Она была мертва. Мертва… Он убил ее, задушил, растоптал нежный росток. Он – чудовище…
Дин скорчился на надгробии, качая в руках безжизненное тельце. Он не мог теперь ее отпустить. Нет… Боже, что он наделал! Его всхлипы не могли разорвать невыносимую боль внутри. Никакие слезы не могли помочь воскресить остывшее тело, прекрасное в своем последнем удивлении.

Джон, оставив суккуба догорать в бензиновой страсти, подошел к сыну и положил тяжелую ладонь на его вздрагивающее плечо.
— Не надо, Дин… Прости, что я не успел. Мне надо было рассказать тебе о своих подозрениях, сказать, чтобы ты был осторожен. Но ты был так счастлив…Я не мог тебя подвести… Прости, Дин. Я слишком поздно раскопал всю правду о пропавших мальчиках. Прости…

Но Дин не слышал его. Он рыдал горько и навзрыд, оплакивая свою потерянную любовь. В его воспаленных глазах дрожал образ Вирджинии. Пушистые зонтики одуванчиков окутывали ее изящную фигуру, улыбка прозрачно светилась на узком лице, обещая прощение, которого Дин считал себя недостойным.

Только вместо нежного запаха ванильного мороженого в воздухе оседала тяжелая гарь от сожженной кожи и обугленных костей…