Голосование еще раз. И еще раз я поняла, что у меня очень медленная реакция на ситуации, требующие моментального ориентирования. Потому что априори я стараюсь не впадать в такие ситуации, а надо бы. Для повышения стрессоустойчивости в дальнейшем. Я или рассеяна, или предаюсь отвлеченным рефлексиям мест и лиц. Или думаю чересчур, или не думаю вообще, действуя на автомате.
Кажется, все отведенное мне время я бы только смотрела, оценивала и толковала, абсолютно не желая самостоятельно участвовать в интерактивном спектакле жизни. Это безопасно, удобно и артистично. А еще трусливо и малодушно. Эту ролевую игру я бы даже назвала не "Посторонний", а "Наблюдатель".
Приемную комиссию не устраивает моя подпись. Уже второй раз. Я до сих пор не удосужилась выработать красивую подпись, и изображаю простую широкую букву Б. "У вас такая подпись?". Да, представьте, у меня такая абсолютно никчемная роспись. Я не трачу много сил на пиарный росчерк. А в паспорте у меня стоит такая выморочная закорючина, что, очевидно, в противовес ей и я малюю везде этот удобный округлый примитив. Вот когда наконец меня перестанет мотать по полюсам и пришвартует где-то в практичной середине?
Моя сообразительность дошла до таких пределов, что я чуть не сунула бланк, даже не посмотрев толком на него, не то что поставив гордую галочку, в аквариум избирательной урны. Почему-то я привыкла, что бюллетени должны быть длинными, как шарф. Родственники удержали меня от столь опрометчивого шага, и я по наитию отправилась в кабинку голосовать за Микки Мауса, то есть против всех. Есть подозрение, что мне удалось провернуть эту требующую нереальных умственных усилий операцию успешно.
Я была так взволнована этим и так стремилась покинуть это коварное место, кишащее непредвиденными обстоятельствами, что попыталась отнять у папы его черные перчатки, совершенно позабыв, что черные перчатки (свои, разумеется) я отдала маме, чтобы не мешались. Брат оценил мои находчивые маневры по достоинству, не сомневайтесь. Так, мне срочно нужно на учебу, размять мозги хотя бы. Потому что это просто позор, позор. Но Милан Кундера меня утешает. В жизни, пишет он, мы не знаем, чем все обернется, ибо нет репетиций. Все случается сразу и навсегда. Единожды. От себя добавлю, что все повторяется, разумеется, но уже не в той огранке места, времени и настроения.
А мне так нужна репетиция, так нужна. Я совсем не мастер импровизации. Мне нужно время, чтобы все оценить.
Посмотреть на примере, и — не сделать так, как на примерке. Предусмотреть и предугадать все невозможно.