Автор: Jana_J
Название серии: Запоротые дубли
Рейтинг: G
Жанр: этого мы не снимали!
Таймлайн: 4 сезон
Дисклеймер: Крипке. Который снимал, но не это.
Эта серия насмешливых реминисценций появилась, когда я стала придумывать иной поворот событий каких-то сцен 4 сезона или истолковывать их в своем комическом ключе. В основном эти стебные инсценировки тематичны. Допустим, "Эпизод 4.09" аппелирует к детству в пионер-лагерях, а "Эпизод 4.22" — к чудесному армянскому мультфильму "Великий Ээх". Но моей гордостью и надеждой является "Я встретил Вас" — кроссовер 4.07 и 2.15.
Эпизод 4.01. "А кто вы по профессии?"
Эпизод 4.01. "А кто вы по профессии?"
«Дин Винчестер спасен», шушукались ангелы по небесным углам. Спасение оказалось весьма узкогабаритным и утрамбованным землею. Впрочем, Дин, придя в себя (или не в себя?) в могиле, захотел расширить дарованное ему личное пространство и выполз на свободу, задыхаясь от избытка чувств и нехватки воздуха.
Оценив затылком прелести пожухлой травы, спасенный и отдышавшийся двинулся в сторону цивилизации, подальше от покореженных ландшафтов. Цивилизация — это такое место, где продают жвачку и штрафуют за неправильную парковку. Кое-какие материальные блага обнаружились в безлюдном магазинчике и немного приободрили Дина. В ободрении он нуждался весьма и весьма, потому что не помнил даже своего имени. Единственное, что он знал о себе — так это то, что любит порножурналы, а этого было явно недостаточно для полной идентификации. Впрочем, иногда его мучили моментальные вспышки, которые давали больше неприятного ощущения, чем информации.
Выяснив по попавшейся под руку газете, что на дворе уже сентябрь, Дин, еще не знающий, что он Дин, решил немного привести себя в порядок, чтобы не выглядеть так, будто он только что вылез из могилы или пробрался через стайку малолетних поклонниц Билла Каулица за автографом. Потускневшее от скуки захолустья зеркало отразило грязного, но чертовски привлекательного парня. Терзаемый неясным беспокойством и любопытством, Дин поднял майку и уставился на свое великолепное тело. Воспоминания, словно слайды, вставленные в проектор, мелькали перед ним с бешеной скоростью.
… Он просыпается в постели обнаженный и не знает, кто лежит рядом с ним. Это явно не мишка Тедди и не Пэрис Хилтон, значит, возможностей слишком много.
…Две дамы в возрасте, когда страсть к вязанию и кулинарии должна перевесить все остальные страсти, смотрят на него так, будто хотят связать для него пинетки или приготовить рождественскую индейку.
— Ты не слышала о Дине?
— Дин — лучшая ночь в моей жизни?
Под жаждущими взорами Дин пятится и забывает о десерте в своих руках. Он настолько дезориентирован ласковым вниманием дам, что даже не соображает, в какую сторону хотел пойти: направо, налево или напрямо. Если «напрямо» одобрено правилами дорожного движения.
Видения ненадолго ушли на задний план. Дин уже знал, как его зовут. Еще бы вспомнить, кто он…
Он вглядывался в отражение, пытаясь найти в купюрной зеленизне глаз что-то, что помогло бы ему понять, кем же он был, что его закопали заживо. Он из клана Сопрано? Он ограбил магазин игрушек, и избалованная дочь Тома Круза Сури осталась без куклы? Он отнял сахарную вату у больного диабетом, ведь это так неполиткорректно?
… Короткие воспоминания накладывались одно на другое, одно на другое. Проектор негромко жужжал, и слайд за слайдом всплывали удивительные вещи.
Похоже, он работал с каким-то парнем… Очень высокий парень, и они с ним постоянно звонят в чужие двери, благопристойные и всегда закрытые, и им открывают женщины… Ну, такие, которые по идее должны интересоваться лишь выпечкой и макраме. Вот тот парень танцует со старушкой, заливаясь шампанским и терпя ее приставания. Вот он выходит из душа в одном полотенце… Тут Дин интуитивно понял, что все дело в том, что они с тем парнем коллеги. И похоже, у них даже семейное дело… Похоже, версия о Тони Сопрано была к истине ближе, чем могло показаться. А вот Сэм, точно, Сэм стучит в дверь ванны, и Дин открывает, соорудив на голове подобие чалмы из полотенца. Похоже, у клиентки была хорошая сауна…
Вот они с Сэмом идут по улице, постоянно в разных костюмах: водопроводчики, сантехники, газовщики, страховые агенты. Что бы все это значило? Он часто меняет работу? Или его работа в том, чтобы все время быть другим?
Внезапно перед глазами у Дина все позеленело, будто его глаза лопнули, и сотни Франклинов и Рузвельтов разлетелись по убогому туалету безлюдного магазинчика. После волнующих картинок, подсмотренных у самого себя, напрашивался лишь один постыдный вывод. Деньги, деньги, деньги… Ты не можешь выиграть, не так ли? Ты можешь заработать деньги этим великолепным телом. Ты жиголо, Дин. Профессионал. Цивилизация — это такое место, где ты можешь купить не только жвачку, но и спутника на ночь.
Дин опустил голову, не смея смотреть в зеркало, и уперся руками о края раковины так, что мускулы напряглись. Нет, что угодно, пусть он действительно отнял сахарную вату у больного диабетом, пусть он даже охотник за привидениями, пусть он преступник и осквернитель могил, что еще невероятного он может придумать себе в наказание? Все что угодно, но только не жиголо! Лучше в ад, чем…
Ад. Череп Дина тут же раскололся воспоминаниями. Он вспомнил все, даже цвет обивки на Импале и как можно убить чупокабру. Так, похоже, он действительно свихнувшийся охотник за вампирами и оборотнями. Какое облегчение. Лучше питаться фастфудом, просматривать бесконечные микрофильмы в поисках информации (забудьте о проекторах, это вчерашняя ночь), мотаться по обшарпанным мотелям и постоянно лечить порезы и ушибы, наносимые шустрыми монстрами, чем быть мальчиком по вызову. Пусть он беден, но горд! К прочим сияющим добродетелям Дина следовало отнести то, что он был всегда голоден и изредка зол. На брата ли, чупокабру или на бензиновые цены — неважно.
Дин подозрительно осмотрел свое плечо с красным отпечатком и решил пойти позвонить тому парню с прекрасным ростом. Сэму.
Эпизод 4.05 WANTED
Эпизод 4.05 WANTED
Импала бодро катила в Пенсильванию, а Дин информировал Сэма о своем новом друге Кастиэле.
— Жалко мне его стало, выглядит так, будто жить вообще не умеет, вот и решил его научить, по доброте душевной…
Сэм догадывался, что душевная доброта Дина исчислялась в принятых на грудь кружках пива, но благоразумно решил оставить свои прозрения при себе.
— Для начала я решил познакомить его с лучшей стороной жизни человечества.
— С компьютерными достижениями и информационной коммуникацией? — спросил Сэм, и его глаза засветились, будто жидкокристаллические мониторы.
— Да нет же, — с досадой отмахнулся Дин. — Женщины, вот что лучшее!
Сэм поскучнел, но продолжал слушать.
— С визами у ангелов проблем нет, да и с билетами тоже, так что мы с ним на халяву махнули в Амстердам, — тут Дин открыл бардачок и копался там минут 15, пока наконец не выудил помятую фотографию и не кинул ее Сэму на колени.
Сэм, который в это время складывал в уме (один трехглавый вервольф+один трехглавый верфольф=2 шестиглавых верфольфов), вздрогнул.
— Знакомься, это Кастиэл. Ты еще его только через серию увидишь, так что начинай привыкать прямо сейчас.
Первое, что понял Сэм, брезгливо держа вещественное доказательство двумя пальцами, так это то, что Дин действительно развлекался в Амстердаме.
— А почему я не заметил твоего отсутствия? — обиженно спросил он.
— Так ты уткнулся в свой лэптоп, изучая вопрос о том, можно ли мыть призраков средством для окон, ведь они тоже прозрачны, как стекло, — не преминул заложить брата Дин.
— Аааа, — протянул Сэм, вспоминая. За изучением материалов конференции по этому поводу он просидел весь день. Только изыскание по босоножкам русалок могло увлечь его больше.
Выяснив вопрос о загуле, Сэм пристально исследовал фотографию.
Кастиэл оказался тем еще типом. Такого взъерошенного лица Сэм в жизни не видел, а ведь перевидал он немало: и лица без взъерошенности, и взъерошенность без лиц. Одежда, волосы и взгляд Кастиэла пребывали в беспорядке. Галстук пытался углядеть что-то за плечом своего обладателя, а воротник плаща был сплошь покрыт помадными отпечатками алых губ. О состоянии рубашки ангела Сэм бы вообще предпочел не иметь никаких сведений.
Что же касается Дина, то он был Кастиэлю под стать, то есть выглядел как обычно. Их окружала толпа развеселых девиц минусовой степени одетости, а на заднем плане недвусмысленно мигали красные фонари. Дин и Кастиэл расслабленно улыбались фотографу и не менее расслабленно цеплялись за девиц вокруг. Надо полагать, чтобы не упасть на голландскую мостовую.
Сэм раздраженно сунул Дину фотографию обратно.
— Я рад за Кастиэля, — сказал он, — но это не объясняет, почему мы едем в Пенсильванию.
— Так после Амстердама я затеял махнуть в Трансильванию, чисто посмотреть на замок Дракулы, но Кастиэл ошибся и высадил меня туда же, откуда и забрал. А куда его самого унесло — неизвестно. Звал его — все бестолку. Но, судя по газете, на Октоберфесте в Пенсильвании видели ангела, так что он скорее всего там.
— Я думаю, что он и без нас отлично справится, — высказался Сэм.
— Сэм, да пойми же, после женщин у нас была запланирована грандиозная попойка, но я не успел научить Каса, как надо пить! Он же пропадет! — Дин в отчаянии прибавил газу.
…Сэм и Дин благополучно прибыли в Пенсильванию и уселись побеседовать с очевидцем, Эдом Брюером, который видел ангела.
Эд Брюер нервничал.
— Все, что я знал, я уже рассказал копам, — начал он. — Никто мне не верит, и вы — не исключение.
— Мистер Брюэр, мы — исключение, уж поверьте, — не согласился Дин. И что же мог натворить Кас?
— Сказал чистейшую правду и стал посмешищем для всего города, — обижался ценный свидетель.
— Мы готовы выслушать все, даже самое невероятное, — обреченно произнес Сэм.
— Наш профиль — странности любого рода, — не отставал от Сэма Дин.
Эд покачал головой, но все же начал рассказывать.
— Дело было после полуночи. Я вышел отсюда и, как обычно, потопал домой через парк, — на пальцах объяснял он. — Сначала я принял их за целующуюся парочку.
«Моя школа!» — подумал Дин гордо.
«Его школа» — подумал Сэм с ревностью.
— Но она уж слишком активно отбивалась, — вел дальше Эд.
«Ну что же ты, Кас, не смог девушку уломать?» — горестно подумал Дин.
Сэму же некогда было думать — он торжествовал.
«А он вцепился губами ей в шею!» — разволновался свидетель.
«Шея — эрогенная зона», — мысленно одобрил Дин. Что подумал Сэм — неизвестно. Возможно, он хотел накостылять по эрогенной шее Дину за его импровизированный лицей имени Казановы.
—Вы можете описать нападавшего? — перешел Сэм от мыслей к делу.
— Да, — заторопился пострадавший. — Это был ангел.
— Ясно, — произнес Дин. — То есть вы хотите сказать…
— Ангелы, ну вы понимаете, — попытался достучаться до них Эд, изображая крылья за спиной.
— Ага, — захотел уточнить Дин. — и выглядел он как…
— Ангел, — не вытерпел очевидец. — Неземные глаза, взъерошенные волосы, причудливый плащ и такая финтифлюшка на шее…
«Галстук!» — подумал Дин.
«Галстук?» — подумал Сэм, а так как он честно говорил то, что думает, он и сказал: «Галстук?»
— Да, — обрадовался Эд. — Точно, галстук. И манера говорить…
— Манера говорить? — вслух не понял Сэм.
«Этот его библейский закос под старину», — мысленно выругал Дин Кастиэля, но вслух он ничего не сказал, потому что у него не было привычки говорить все, что он думает.
— Он мне сказал что-то вроде этого… — тут Эд изобразил нечто. — Держись подальше, смертный, любовь моя стихия.
«Что-то Дин переборщил со своим правилом съема, методом Хитча», — сокрушенно подумал Сэм.
А Дину думать было некогда — он подмигивал симпатичной официантке.
— Вы тоже мне не верите? — обиженно спросил свидетель.
Винчестеры молчали, находясь под крепким впечатлением от похождений благочестивого ангела…
«Так, — решил про себя Дин. — Как найдем Каса, я его поведу на детскую площадку. Пусть знает, что бывает, если слишком увлечься…»
Эпизод 4.07 vs эпизод 2.15 "Я встретил вас…"
Эпизод 4.07 vs эпизод 2.15 "Я встретил вас…"
Сэм и Дин возвращались в свой номер мотеля. Светило солнце, все хэллоиунские конфеты уже мирно покоились в Дине… Денек был что надо, в общем. До поры до ведьмы.
Едва успев открыть дверь, Сэм обнаружил в комнате какую-то весьма подозрительную спину, печально восседающую на стуле.
— Кто ты такой? — заорал Сэм, будто медведь, обнаруживший, что кто-то сидел на его стуле, трогал его ноутбук и спал в его крошечной двухметровой кроватке.
Он молниеносно выхватил пистолет, запрятанный в хитроумных многослойных одеяниях, разработанных Винчестерами специально для хранения оружия, фляжек с святой водой и фляжек с водой проспиртованной.
Дин же молниеносно узнал понурую спину в плаще и предусмотрительно опустил пистолет брата.
—Это Кастиэл, — разъяснил он Сэму сей печально сидящий феномен. — Ангел.
Сэм обрадовался так, будто пришел на экзамен по своему любимому предмету.
— Здравствуй, Сэм, — ангел встал и вежливо поздоровался. На досуге он почитывал энциклопедию этикета, узнал о приветствиях и уже разобрался, какими вилками следует есть лобстеров.
— Боже мой, ой, извините, вот черт…. — разволновался Сэм от такой большой чести и поспешил подать ангелу руку.
Кастиэл вспомнил из энциклопедии, что при встрече люди зачем-то пожимают друг другу руки, прикинул, как это лучше всего сделать, и неуверенно пожал руку Сэму, а потом задержал ее в своей руке. Согласно этикету. Или нет?
Сэму только того и надо было.
— Дин столько о тебе рассказывал, — зачастил он, от волнения переходя на «ты». — Послушай, я… я понимаю, как тебе тяжело.
— Да я бы не сказал… — потупился скромный Кастиэл.
— Но хочу, чтобы ты знал, — не обратил внимание на протесты объекта сочувствия Сэм. — Я с тобой.
Ангел понял, что он что-то упустил в своей энциклопедии.
— Ты храбрый маленький воин божий, — не унимался Сэм. В его глазах заблестели слезы. — Я чувствую твою боль…
Кастиэл не знал, куда девать глаза. Он посмотрел было на Дина, но конфеты в Дине взбунтовались от этой сладчайшей сцены и медленно полезли наружу.
Кастиэл вновь перевел обреченный взгляд на Сэма.
— Иди ко мне, — растрогался тот окончательно и обнял Кастиэля, прильнув к его галстуку. — Ты не создан для этого жестокого мира!
Кастиэл и сам уже чувствовал, что он не создан для такого вот мира людей.
Грудь Сэма вздымалась. Он так хотел утешить бедного ангела!
— Спасибо за объятие, — деликатно высвободился из железных ручищ Сэма Кастиэл и после секундного колебания осторожно похлопал его по спине.
— Но со мной все в порядке. Честно, — соврал он, все еще приходя в себя.
Сэм ободряюще похлопал Каса по плечу, будто желая вправить это плечо.
Уриэл, стоящий у окна, развернулся. В его глазах стояли слезы умиления, а в руке он держал носовой платок…
Вот так Дин рассказывал Бобби о встрече Сэма с ангелами…
Эпизод 4.09 "Куда уходит детство?"
Эпизод 4.09 "Куда уходит детство?"
Поговорим об Аластере.Только не показывайте на него пальцем, это неприлично, надо двумя, и засуньте язык обратно в рот. Аластар, дети мои, очень плохой мальчик. Аластар дурно воспитан, плохо выбрит да и вообще ведет себя как Омен, не желающий есть полезную овсянку за завтрак. За это он месяц не будет смотреть «Симпсонов». Аластар бывал в пионерлагерях, что гораздо круче концлагерей. Он рассказывает отвратительные истории о черных комнатах и красных руках, а потом иллюстрирует их картинами Пикассо. Он читает «Вредные советы» Григория Остера вместо душеспасительного Дэна Брауна! А это грех, дети мои.
Погодите, а что этот жестокий сорванец делает здесь, в эпизоде 4.09? Небольшой визит к другу юных лет на варенье с компотом, ничего такого. Но за это придется оставить его без десерта и заставить написать тысячу раз «Я не буду играть у Крипке».
…Аластар начал с того, что выбил церковные двери, на которые пастор теперь долго будет собирать подаяние скаредно щедрых прихожан. Санта-Клаусу и то подают больше. Затем он швырнул Сэма, как куль с овсом, из которого делают ту самую несъедобную овсянку, куда-то в методологические глубины витражного дома господнего. Дин не стерпел такой обиды за своего казака и вытащил карманный нож, давно вызывающий зависть разбойников. Им было удобно убивать демонов, строгать деревянный лук, а также резать ветчину для пикника на обочине трассы 666.
Нож Дину достался от комсомолки Руби, почему-то потерявшей свой партийный билет. Но она, как и тимуровская команда Дина, состоявшая из него самого и брата, переводила бабушек через дорогу с улицы Ленина на улицу Сталина, в то время как светофор упорно горел революционным красным.
Отпетый Аластар козырного ножичка не испугался. Он с усердием стал бить честное пионерское лицо Дина и дразнить его словами, из которых выражение «тили-тесто» было единственно съедобным.
— Не помнишь меня? А как славно мы вместе смотрели дефицитных «Тома и Джерри», лежа на жестком ворсе небритых щек! Незабываемые ощущения! Вспомни, Дин! Мороженое в сере по 5 копеек, автоматы с цианидистым сиропом, раскаленные сандалеты на босу ногу и много-много детского счастливого смеха! Вспомни, Дин! Эх, детские годы чудесные! Неужели ты забыл все наши безобидные игры, заканчивающиеся выбитыми зубами и вырванными ногтями? Два невинных ребенка в оранжевых комбинезончиках, ну же, Дин?
— Алик? — почти убитым альтом отозвался Дин, вспоминая своего детского приятеля, с которым он когда-то играл в снежки и города (Соддом, Гоммора, Иерихон, Нью-Йорк…) в одном черном-черном месте, в одной черной-черной комнате, построенной из бетона, уродской одежды, игровых площадок и миллионов детей, которые катались на карусели, поджигая волосы впереди сидящему, играли в чехарду, ломая друг другу позвоночники, а еще играли в вышибалу, используя небольшую скульптуру мальчика с горном.
— Денька! — восторженно завопил Алик. Так он вопил в последний раз, когда Дин, играя в пионербол, удачно подсек у сетки мяч, которым служила чья-то оторванная на спор голова.
Спорили, кажется, на тему, куда упала мама, которая мыла раму. Выиграл тот мальчик, который сказал, что с 15 этажа, и показал эту гравитационную зарисовку на другом мальчике. А голову оторвали третьему, который считал, что мама нечаянно наступила в таз с мыльной водой, где уже мирно купался включенный фен. Его версию признали слишком взрослой, годной для какого-нибудь глупого детектива, где бродят элементарные дядьки с трубкой в зубах и клетчатом кепи. А потому этого мальчика назвали «курицей-помадой» и стали играть его головой в пионербол.
— Денька! — повторил Алик, радуясь, что так обскакал Дина в прятках по чужим телам. — Что, не узнал меня в злом и страшном педиатре?
Но тут Сэм, слава Карлу Марксу, инвестировал свой капитал в виде ножичка в Алика, и тот отвлекся от приятеля. Даже нападение с открытой зубной пастой не могло быть более удачным отвлекающим маневром.
Ощупав, на месте ли красный галстук Дина, Сэм успокоился, и они вместе посмотрели на витражное окно.
— Нам пора на субботник. Зачистка нечисти на площади Розы Люксембург, — изрек Сэм с надеждо крупским пиететом, ну или надежно крупным, и они с Дином бросились в коммунистическое будущее, попутно разбив вздребезги буржуазные ценности.
— Постой, Денька! Ну куда ты? Давай в салки играть, я тебя догоню, вот увидишь, и шлепну по спине лопатой! Или в футбол, где нужно забить вратаря до смерти… Это будет весело! Ну же, Дин!
— Нет уж, — проворчал Дин, отряхнувшись от осколков и прицепив на место пионерский значок. — Ты всегда мухлюешь, даже в «камень, ножницы, бумага» показываешь бритву.
…Если вы увидите Санта-Клауса, собирающего подаяние летом, то знайте, что это пастор безвитражного ныне домика господнего.
Эпизод 4.18 Запоротые дубли
Эпизод 4.18 Запоротые дубли
Дубль 1
Дин с самым невинным видом (нимб незамутненно сияет, крылья даруют райскую прохладу) спрашивает у Сэма, кто такие слэшеры.
Сэм объясняет наиболее деликатно, чтобы не напугать чувствительного Дина. Тщательно подбирая слова, он говорит, что это люди, представляющие их вместе. О, его Дин не может вынести такой жестокости!
— Это как — вместе? — В прозрачных глазах появляется всемирная скорбь. — Они же знают, что мы — братья? Все существо Дина дышит обидой и неверием.
— А им наплевать, — пожимает плечами Сэм.
— Какая мерзость, — говорит Дин вздрагивая.
— Не волнуйся, Дин, — ласково шепчет Сэм, видя, как расстроен Дин. Его Дин. Он успокаивающе кладет свою ладонь на его руку.
Дин тихо всхлипывает и прижимается к его плечу.
— Не надо, Дин, — шепчет Сэм и обнимает своего непутевого брата крепкой мужской рукой. — Мало ли какую чушь напишут. Да никому и в голову не придет, что мы действительно…
В самом деле, как можно было придумать все эти ужасные вещи, о том, что он и Дин… Ах, какие извращенцы эти слэшеры. Спустить на них Адских псов, что ли.
Дин поворачивает к брату лицо и с надеждой смотрит ему в глаза, а потом…
На этом дубль стоит закончить, пока цензоры не пронюхали о его существовании и не пришли жечь цифру с бензином и солью.
Дубль 2
Дин и Сэм узнают, что у них есть поклонницы — Дингерл и Сэмгерл.
— Спорим, у меня девчонок больше? — глаза Дина засияли адским пламенем азарта.
Сэм приосанился.
— А я чем плох? — сказал он Дину.
До поздней ночи братья сидели и подсчитывали голоса. Наконец с большим отрывом победил Дин и, счастливый, завалился спать, хлебнув на радостях порядочно виски.
Сэм подождал, пока лидер рейтингов не уснет блаженно, и тихо пробрался к выходу. Ему срочно надо было к Руби — доказать свою мужскую состоятельность.
А между тем Дин во сне ехал верхом на единороге и девушки бросали в него нижним бельем. Нет, так не бывает, — подумал Дин спросонья и перевернулся на другой бок. — разве что я Том Джонс.
— Я — Том Джонс? — повторил про себя Дин и вскочил в ужасе. Но, слава Крипке, он был самим собой, а не стареющим певцом с вечным хитом про секс-бомбу.
А что вам снится после ночных бдений на форумах? Наверняка столь же невероятные вещи, как Дин на единороге.
Дубль 3
— Возьми мне покрепче, — сказал Дин Сэму, бросая тоскливый взгляд на угрожающую кипу книжонок в мягкой обложке. — Без этого я не полезу копаться в своем прошлом, если оно действительно здесь описано. Один отец чего стоит.
Сэм понимающе кивнул, не сказав ни слова упрека, и вышел.
Когда он вернулся, Дин сидел все в той же позе и таращился на макулатуру с выражением обреченной гадливости.
— Держи, — Сэм бросил Дину упаковку бумажных салфеток.
Через час комната, ну или изба-читальня, наполнилась мокрыми обрывками (салфетки оказались не слишком крепкими).
Дин ревел как ребенок, а Сэм деловито делал пометки прямо в тексте. Очевидно, на будущее.
Эпизод 4.21 "Веселые истории увидеть не хотите ли?"
Эпизод 4.21 "Веселые истории увидеть не хотите ли?"
Сэм скучал. Сидеть в бункере оказалось скучно, стоять тоже, ну а лежать так вообще тоска беспросветная.
Но все изменилось, когда пришли они.
Сначала он увидел Дина и не поверил своим глазам: Дин курил, Дин ремонтировал ноутбук…Протирание глаз не дало никаких успокоительных результатов. Отвратительные видения не улетучились в сторону вентилятора, как он ожидал. Дин продолжал сводить его с ума своим культурным, а значит, недопустимым поведением. Дальше — хуже: Дин сидел на лекции в колледже так, как будто это для него дело привычное. Сэму поплохело. Он нетвердой рукой попытался изгнать из Дина демона, но ничего не получилось, Дин и глазом не моргнул, а продолжил свои возмутительные действия, которые загоняли Сэма в могилу.
Когда оказалось, что рот Дина измазан кровью, Сэм слабо возликовал. Слабо, потому что он был опустошен увиденным ранее. «А мне запрещает», — шептал он, закусывая обиженно губу.
Однако он сразу забыл об ханже Дине, когда внезапно обнаружил себя в компании сестер Олсен, украшенных купальными халатами. А сам он — о всевеликий Крипке! — был без рубашки, и его мускулы неизвестно куда испарились. Сэм дрожащей рукой сначала ощупал свой восхитительный трицепс, странно, он оказался на месте, а потом попытался изгнать из себя демона, но у него не получилось. «Мало крови пил», — понял Сэм и на всякий случай принялся вспоминать ритуал изгнания на латыни. Но латынь не действовала на сестер Олсен, на них производил впечатление лишь мертвый язык лейблов.
Потом Дин вернулся. Сэм издал дикий вопль и немеющей от всего пережитого рукой стал нащупывать какое-нибудь оружие. Оружия, понятное дело, не было, и Сэм запаниковал. Он лег в позу трупа, чтобы хоть немного успокоиться. Йога и благотворное сияние ноутбука всегда ему помогали. Этот Дин попросту не мог быть Дином. Это был какой-то неправильный Дин, и его следовало показывать в зоопарке и кормить с рук гамбургерами. Этот Дин был обвешан пирсингом с ушей до рта, на голове у него хорохорился ирокез, а глаза были подведены. Опытным глазом Сэм определил, что в качестве подводки использовалась могильная пыль. Этот Дин носил футболки с непристойными надписями, юбку-килт и кривлялся, как Джек Воробей. Сэм застонал, мучимый этим ужасным кошмаром, этим кошмарным ужасом. Это было ужаснее, чем попытка уговорить Дина зарегистрироваться в Живом Журнале. Это было кошмарнее, чем альбом Металлики, поставленный Дином 10 раз подряд.
Поза трупа уже не помогала, и Сэм извернулся в позу утопленника. Но страдалец все равно видел, как он собственной персоной играет на пианино в каком-то музее восковых фигур, который явно следовало растопить на свечи, а затем с его лица сдирают кожу. «Не хочу быть экспонатом!», — задергался Сэм в позе лотоса. Как оказалось, вовремя, потому что он узрел саму Пэрис Хилтон. Тут его самого по себе начало швырять по стенам, без всякого предварительного погружения в нирвану.
Последнее, что помнил Сэм — проткнутая насквозь железякой Пэрис. Неужели ему удалось до нее добраться? От облегчения он ненадолго потерял сознание.
В бункер, не вытерев ног о коврик перед входом, ввалились Дин и Бобби.
— И чего он так орал? Сердце разрывалось слушать, не говоря уже о селезенке, — сокрушался Дин, затыкая рот Сэму своим ремнем, чтобы он не призывал в безумии Пэрис. А то еще придет ненароком, соли стрелять не напасешься.
— Пожалуй, придется его к кровати привязать, чтобы плазму всю ненароком не переколотил. Знаешь, сколько я на нее копил? — спросил Бобби, связывая бьющегося в истерике Сэма. — Изгонял демонов 10 лет, креста не опуская! Прямо как Хэллбой. А как телевидение посмотрю — ох их еще осталось, демонов-то!
На стене бункера висел гигантский плазменный телевизор. По экрану бежали финальные титры фильма «Дом восковых фигур». Раскрытые коробки с дисками хаотично разбросаны по полу. На ярких обложках можно прочесть: «Пожиратель душ», «Мгновения Нью-Йорка», «Десятидюймовый герой».
— Ты слышал когда-нибудь об актерах Дженсене Эклзе и Джареде Падалеки? — поинтересовался смущенно Бобби. — Талантливые парни, я все фильмы с их участием собираю. Над сериалом «Девочки Гилмор» я плакал просто. А ты на Дженсена сильно похож, парень.
— Правда? — рассеянно поинтересовался Дин, рассматривая спятившего Сэма. — Нет, не знаю я этого чувака, как его, Дженсена…
Эпизод 4.22. "Какой Дин, какая Руби, какая Лилит?"
Эпизод 4.22. "Какой Дин, какая Руби, какая Лилит?"
Сэм пожаловал в женский монастырь. Блюдо для головы Лилит было уже приготовлено, осталось лишь добыть белокурый скальп и несколько веточек петрушки для украшения. Он шагнул в внутренние покои, с ходу приложил Лилит головой о край каменного алтаря и повел дозволенные речи, в то время как Руби почтительно держалась в стороне.
— Я ждал этого момента очень-очень долго, — доверительно сообщил Сэм врагине. — С момента выхода первого «Человека-паука».
Он преувеличивал степень ожидания где-то на 6 лет и пару чашек остывшего кофе.
Врагиня кокетничала:
— Ну так покажи, на что способен!
Сэм показал. Чего же не показать, если просят. Он быстро продемонстрировал несколько карточных фокусов, сделал стойку на руках и математически вывел, что два умножить на два будет пять. На истории американского искусства ХХ века Лилит откровенно заскучала. Тогда Сэму пришлось немного ее помучить экзорцизмом.
Что касается Руби, то во время фокусов Сэма она пристально изучала пол, представляя, как вылезет оттуда Люцифер.
Как вдруг за дверью раздались знакомые вопли: «Сэм, Сэм, Сэмми!» Сэм опустил изгоняющую руку и прислушался: «Дин?» Эта мелодия, состоящая из позывных Дина, стояла у него на звонке брата, поэтому он достал телефон, но аппарат безмолвствовал. В то время как за дверью не унимались. Сэм был сбит с толку. Ему требовалось время подумать, хотя бы одну рекламную паузу и 10 роликов о супе Кэмпбелл и овощах Бондюэль.
Но паузу не ставили, и Руби кричала как резаная:
— Чего же ты ждешь, Сэм, давай, сейчас!
Он не мог сосредоточиться из-за всей этой какофонии. Где-то снаружи, за стенами монастыря, весело запускали фейверки и поздравляли Люцифера с грядущим освобождением. Послышалось, очевидно. Так, на чем он остановился? Он убивает Лилит. И тут Сэм тяжко и непримиримо задумался: а зачем он ее убивает? В беспокойной растерянности он перебирал варианты: он не любит стоматологов, чье тело сейчас оккупировала Лилит, он опасается маленьких девочек в розовых платьях. Или он должен отомстить за отправленного в ад Дина, контракт на которого был у Лилит? Да вот же Дин, орет за дверью, если это не его галлюцинация. Очередная.
Сэм подозрительно посмотрел на Лилит. Руки подняты в нелепой позе, как у модели Плэйбоя, белое платье стелется по полу. Ответ, за что он решил уничтожить это прелестное существо, не находился.
Может, он ненавидит белые платья, потому что они похожи на свадебные? Да нет же, бред какой-то, он должен убить Лилит, чтобы спасти мир! И зачем ему спасать мир? Чтобы там не было девочек в розовых пугающих платьях? Или в белых, не менее пугающих? Или чтобы в этом мире росла петрушка, которую можно положить на блюдо с головой Лилит? Какие платья, какой мир, какое блюдо? С голубой каемочкой? Или с розовой? Или с белой? Сэм окончательно запутался в каемочках и во всем остальном.
Начнем сначала. Ему же говорили: убей Лилит, спаси мир! Предотврати Апокалипсис! Апокалипсис еще на его голову взялся! Или на голову Лилит, которая лежит на блюде с розовой каемочкой? Апокалипсиса только не хватало для полной петрушки. А кто говорил про петрушку, то есть Апокалипсис? Руби говорила. Ангелы вроде… А Дин что говорил? Нельзя верить демонам. Может, он убивает Лилит потому, что она демон? Или все же потому, что она стоматолог? Он мстит за исковерканные зубы, тьфу ты, жизнь? Чью жизнь? Свою? Дина, орущего за дверью? Всего человечества, устрашенного кариесом? Черт, он сегодня утром не успел почистить зубы, был занят пытками сестры-акушерки…
Лилит устала смотреть, как Сэм стоит с мученическим лицом, по которому была видна гигантская работа мысли, и поэтому рассмеялась: звонко, с издевкой.
Сэм очнулся от сложных дум и воззрился удивленно на предмет своих забот. Голова отчаянно трещала. К тому же разболелся зуб. Понимание важной миссии проветривалось где-то снаружи, наслаждаясь фейверками, и не желало возвращаться в воспаленные догадками мозги Сэма.
— Ты превратился в выродка, в монстра, и даже не можешь укусить? Прости, но я сейчас просто расплачусь он умиления! — усугубила мысленную сумятицу своего убивателя Лилит.
Головная боль от этого оскорбления усилилась невероятно. А раньше все казалось таким простым… Сэм просто устал. Ему хотелось, чтобы все закончилось. Никакой мести, никаких стоматологов, никакой мигрени. Вместо петрушки положит укроп, и всех делов.
Он вытянул руку, пошевелил пальцами и прикончил Лилит.
Эпизод 4.22 Последний из дублей
Эпизод 4.22 Последний из дублей
В полу, тщательно выметенном ассистентом по реквизиту, образовалась щель прямо по центру щедро разлитых линий, имитирующих кровь Лилит. Дин с положенным ужасом посмотрел на ужасную дыру. Другой ассистент по реквизиту светил снизу фонариком, а все остальные спецэффекты должны были приплюсоваться на компьютере. Так что пялиться, было, собственно, не на что. Убитая Сэмом Лилит в углу достала микроскопический телефон из декольте белого платья и набирала эсемеску своему бойфренду. А Руби — та лежала тихо.
Переведя взгляд за неимением лучшего на Сэма, Дин строжайше уведомил его со всей возможной решительностью: «Бежим! Евровидение пропустим! Гораздо лучше, чем какое-то вшивое восстание Люцифера. Анна мне говорила, по секрету, что Рыбак выиграет! Ангельские сводки — точняк! Ах, Норвегия… Только там приличные королевы варваров».
Сэм строго вцепился в куртку Дина, не давая себя увлечь. Не смотря на Дина, он прошипел: «Веди себя прилично, нас, между прочим, несколько миллионов человек смотрят, а ты с каким-то вшивым Евровиденьем. Не Рыбаки мы, а Охотники. Мог бы к концу 4 сезона запомнить уже, что мы классический рок слушаем, а не попсу всякую».
Дин недоверчиво посмотрел на Сэма, не издевается ли тот. Но лицо Сэма было серьезно, свет фонарика озарял его вдохновенные черты. Не разжимая губ, с благоговением глядя на разверзнутый третьим ассистентом пол, Сэм почти неслышно прошептал: «Потерпи немного. Через минуту эпизод закончится». Дин недовольно испепелял его взглядом. «Тогда я заставлю и тебя смотреть это!», — подумал он. — Не знаешь ты истинного вкуса мести, мой милый Сэмми!»
Наконец прозвучало «Снято», Лилит поднялась с пола и отряхнула платье, дыра в полу погасла. А Руби — та лежала тихо. В воздухе все так же пахло клюквенным сиропом крови, а Дина и Сэма и след простыл. Они смотрели «Евровидение» в трейлере и болели за Рыбака. Охотник Рыбака видит издалека. Точнее, Дин болел за Рыбака, а Сэм болел насморком. Из дыры протянуло.
Безудержно заливалась скрипка и так же неотвратимо пахло неистребимым клюквенным сиропом. Из распаханной щели в полу выполз Люцифер и пошел воровать пончики в буфет.
Название серии: Запоротые дубли
Рейтинг: G
Жанр: этого мы не снимали!
Таймлайн: 4 сезон
Дисклеймер: Крипке. Который снимал, но не это.
Эта серия насмешливых реминисценций появилась, когда я стала придумывать иной поворот событий каких-то сцен 4 сезона или истолковывать их в своем комическом ключе. В основном эти стебные инсценировки тематичны. Допустим, "Эпизод 4.09" аппелирует к детству в пионер-лагерях, а "Эпизод 4.22" — к чудесному армянскому мультфильму "Великий Ээх". Но моей гордостью и надеждой является "Я встретил Вас" — кроссовер 4.07 и 2.15.
Эпизод 4.01. "А кто вы по профессии?"
Эпизод 4.01. "А кто вы по профессии?"
«Дин Винчестер спасен», шушукались ангелы по небесным углам. Спасение оказалось весьма узкогабаритным и утрамбованным землею. Впрочем, Дин, придя в себя (или не в себя?) в могиле, захотел расширить дарованное ему личное пространство и выполз на свободу, задыхаясь от избытка чувств и нехватки воздуха.
Оценив затылком прелести пожухлой травы, спасенный и отдышавшийся двинулся в сторону цивилизации, подальше от покореженных ландшафтов. Цивилизация — это такое место, где продают жвачку и штрафуют за неправильную парковку. Кое-какие материальные блага обнаружились в безлюдном магазинчике и немного приободрили Дина. В ободрении он нуждался весьма и весьма, потому что не помнил даже своего имени. Единственное, что он знал о себе — так это то, что любит порножурналы, а этого было явно недостаточно для полной идентификации. Впрочем, иногда его мучили моментальные вспышки, которые давали больше неприятного ощущения, чем информации.
Выяснив по попавшейся под руку газете, что на дворе уже сентябрь, Дин, еще не знающий, что он Дин, решил немного привести себя в порядок, чтобы не выглядеть так, будто он только что вылез из могилы или пробрался через стайку малолетних поклонниц Билла Каулица за автографом. Потускневшее от скуки захолустья зеркало отразило грязного, но чертовски привлекательного парня. Терзаемый неясным беспокойством и любопытством, Дин поднял майку и уставился на свое великолепное тело. Воспоминания, словно слайды, вставленные в проектор, мелькали перед ним с бешеной скоростью.
… Он просыпается в постели обнаженный и не знает, кто лежит рядом с ним. Это явно не мишка Тедди и не Пэрис Хилтон, значит, возможностей слишком много.
…Две дамы в возрасте, когда страсть к вязанию и кулинарии должна перевесить все остальные страсти, смотрят на него так, будто хотят связать для него пинетки или приготовить рождественскую индейку.
— Ты не слышала о Дине?
— Дин — лучшая ночь в моей жизни?
Под жаждущими взорами Дин пятится и забывает о десерте в своих руках. Он настолько дезориентирован ласковым вниманием дам, что даже не соображает, в какую сторону хотел пойти: направо, налево или напрямо. Если «напрямо» одобрено правилами дорожного движения.
Видения ненадолго ушли на задний план. Дин уже знал, как его зовут. Еще бы вспомнить, кто он…
Он вглядывался в отражение, пытаясь найти в купюрной зеленизне глаз что-то, что помогло бы ему понять, кем же он был, что его закопали заживо. Он из клана Сопрано? Он ограбил магазин игрушек, и избалованная дочь Тома Круза Сури осталась без куклы? Он отнял сахарную вату у больного диабетом, ведь это так неполиткорректно?
… Короткие воспоминания накладывались одно на другое, одно на другое. Проектор негромко жужжал, и слайд за слайдом всплывали удивительные вещи.
Похоже, он работал с каким-то парнем… Очень высокий парень, и они с ним постоянно звонят в чужие двери, благопристойные и всегда закрытые, и им открывают женщины… Ну, такие, которые по идее должны интересоваться лишь выпечкой и макраме. Вот тот парень танцует со старушкой, заливаясь шампанским и терпя ее приставания. Вот он выходит из душа в одном полотенце… Тут Дин интуитивно понял, что все дело в том, что они с тем парнем коллеги. И похоже, у них даже семейное дело… Похоже, версия о Тони Сопрано была к истине ближе, чем могло показаться. А вот Сэм, точно, Сэм стучит в дверь ванны, и Дин открывает, соорудив на голове подобие чалмы из полотенца. Похоже, у клиентки была хорошая сауна…
Вот они с Сэмом идут по улице, постоянно в разных костюмах: водопроводчики, сантехники, газовщики, страховые агенты. Что бы все это значило? Он часто меняет работу? Или его работа в том, чтобы все время быть другим?
Внезапно перед глазами у Дина все позеленело, будто его глаза лопнули, и сотни Франклинов и Рузвельтов разлетелись по убогому туалету безлюдного магазинчика. После волнующих картинок, подсмотренных у самого себя, напрашивался лишь один постыдный вывод. Деньги, деньги, деньги… Ты не можешь выиграть, не так ли? Ты можешь заработать деньги этим великолепным телом. Ты жиголо, Дин. Профессионал. Цивилизация — это такое место, где ты можешь купить не только жвачку, но и спутника на ночь.
Дин опустил голову, не смея смотреть в зеркало, и уперся руками о края раковины так, что мускулы напряглись. Нет, что угодно, пусть он действительно отнял сахарную вату у больного диабетом, пусть он даже охотник за привидениями, пусть он преступник и осквернитель могил, что еще невероятного он может придумать себе в наказание? Все что угодно, но только не жиголо! Лучше в ад, чем…
Ад. Череп Дина тут же раскололся воспоминаниями. Он вспомнил все, даже цвет обивки на Импале и как можно убить чупокабру. Так, похоже, он действительно свихнувшийся охотник за вампирами и оборотнями. Какое облегчение. Лучше питаться фастфудом, просматривать бесконечные микрофильмы в поисках информации (забудьте о проекторах, это вчерашняя ночь), мотаться по обшарпанным мотелям и постоянно лечить порезы и ушибы, наносимые шустрыми монстрами, чем быть мальчиком по вызову. Пусть он беден, но горд! К прочим сияющим добродетелям Дина следовало отнести то, что он был всегда голоден и изредка зол. На брата ли, чупокабру или на бензиновые цены — неважно.
Дин подозрительно осмотрел свое плечо с красным отпечатком и решил пойти позвонить тому парню с прекрасным ростом. Сэму.
Эпизод 4.05 WANTED
Эпизод 4.05 WANTED
Импала бодро катила в Пенсильванию, а Дин информировал Сэма о своем новом друге Кастиэле.
— Жалко мне его стало, выглядит так, будто жить вообще не умеет, вот и решил его научить, по доброте душевной…
Сэм догадывался, что душевная доброта Дина исчислялась в принятых на грудь кружках пива, но благоразумно решил оставить свои прозрения при себе.
— Для начала я решил познакомить его с лучшей стороной жизни человечества.
— С компьютерными достижениями и информационной коммуникацией? — спросил Сэм, и его глаза засветились, будто жидкокристаллические мониторы.
— Да нет же, — с досадой отмахнулся Дин. — Женщины, вот что лучшее!
Сэм поскучнел, но продолжал слушать.
— С визами у ангелов проблем нет, да и с билетами тоже, так что мы с ним на халяву махнули в Амстердам, — тут Дин открыл бардачок и копался там минут 15, пока наконец не выудил помятую фотографию и не кинул ее Сэму на колени.
Сэм, который в это время складывал в уме (один трехглавый вервольф+один трехглавый верфольф=2 шестиглавых верфольфов), вздрогнул.
— Знакомься, это Кастиэл. Ты еще его только через серию увидишь, так что начинай привыкать прямо сейчас.
Первое, что понял Сэм, брезгливо держа вещественное доказательство двумя пальцами, так это то, что Дин действительно развлекался в Амстердаме.
— А почему я не заметил твоего отсутствия? — обиженно спросил он.
— Так ты уткнулся в свой лэптоп, изучая вопрос о том, можно ли мыть призраков средством для окон, ведь они тоже прозрачны, как стекло, — не преминул заложить брата Дин.
— Аааа, — протянул Сэм, вспоминая. За изучением материалов конференции по этому поводу он просидел весь день. Только изыскание по босоножкам русалок могло увлечь его больше.
Выяснив вопрос о загуле, Сэм пристально исследовал фотографию.
Кастиэл оказался тем еще типом. Такого взъерошенного лица Сэм в жизни не видел, а ведь перевидал он немало: и лица без взъерошенности, и взъерошенность без лиц. Одежда, волосы и взгляд Кастиэла пребывали в беспорядке. Галстук пытался углядеть что-то за плечом своего обладателя, а воротник плаща был сплошь покрыт помадными отпечатками алых губ. О состоянии рубашки ангела Сэм бы вообще предпочел не иметь никаких сведений.
Что же касается Дина, то он был Кастиэлю под стать, то есть выглядел как обычно. Их окружала толпа развеселых девиц минусовой степени одетости, а на заднем плане недвусмысленно мигали красные фонари. Дин и Кастиэл расслабленно улыбались фотографу и не менее расслабленно цеплялись за девиц вокруг. Надо полагать, чтобы не упасть на голландскую мостовую.
Сэм раздраженно сунул Дину фотографию обратно.
— Я рад за Кастиэля, — сказал он, — но это не объясняет, почему мы едем в Пенсильванию.
— Так после Амстердама я затеял махнуть в Трансильванию, чисто посмотреть на замок Дракулы, но Кастиэл ошибся и высадил меня туда же, откуда и забрал. А куда его самого унесло — неизвестно. Звал его — все бестолку. Но, судя по газете, на Октоберфесте в Пенсильвании видели ангела, так что он скорее всего там.
— Я думаю, что он и без нас отлично справится, — высказался Сэм.
— Сэм, да пойми же, после женщин у нас была запланирована грандиозная попойка, но я не успел научить Каса, как надо пить! Он же пропадет! — Дин в отчаянии прибавил газу.
…Сэм и Дин благополучно прибыли в Пенсильванию и уселись побеседовать с очевидцем, Эдом Брюером, который видел ангела.
Эд Брюер нервничал.
— Все, что я знал, я уже рассказал копам, — начал он. — Никто мне не верит, и вы — не исключение.
— Мистер Брюэр, мы — исключение, уж поверьте, — не согласился Дин. И что же мог натворить Кас?
— Сказал чистейшую правду и стал посмешищем для всего города, — обижался ценный свидетель.
— Мы готовы выслушать все, даже самое невероятное, — обреченно произнес Сэм.
— Наш профиль — странности любого рода, — не отставал от Сэма Дин.
Эд покачал головой, но все же начал рассказывать.
— Дело было после полуночи. Я вышел отсюда и, как обычно, потопал домой через парк, — на пальцах объяснял он. — Сначала я принял их за целующуюся парочку.
«Моя школа!» — подумал Дин гордо.
«Его школа» — подумал Сэм с ревностью.
— Но она уж слишком активно отбивалась, — вел дальше Эд.
«Ну что же ты, Кас, не смог девушку уломать?» — горестно подумал Дин.
Сэму же некогда было думать — он торжествовал.
«А он вцепился губами ей в шею!» — разволновался свидетель.
«Шея — эрогенная зона», — мысленно одобрил Дин. Что подумал Сэм — неизвестно. Возможно, он хотел накостылять по эрогенной шее Дину за его импровизированный лицей имени Казановы.
—Вы можете описать нападавшего? — перешел Сэм от мыслей к делу.
— Да, — заторопился пострадавший. — Это был ангел.
— Ясно, — произнес Дин. — То есть вы хотите сказать…
— Ангелы, ну вы понимаете, — попытался достучаться до них Эд, изображая крылья за спиной.
— Ага, — захотел уточнить Дин. — и выглядел он как…
— Ангел, — не вытерпел очевидец. — Неземные глаза, взъерошенные волосы, причудливый плащ и такая финтифлюшка на шее…
«Галстук!» — подумал Дин.
«Галстук?» — подумал Сэм, а так как он честно говорил то, что думает, он и сказал: «Галстук?»
— Да, — обрадовался Эд. — Точно, галстук. И манера говорить…
— Манера говорить? — вслух не понял Сэм.
«Этот его библейский закос под старину», — мысленно выругал Дин Кастиэля, но вслух он ничего не сказал, потому что у него не было привычки говорить все, что он думает.
— Он мне сказал что-то вроде этого… — тут Эд изобразил нечто. — Держись подальше, смертный, любовь моя стихия.
«Что-то Дин переборщил со своим правилом съема, методом Хитча», — сокрушенно подумал Сэм.
А Дину думать было некогда — он подмигивал симпатичной официантке.
— Вы тоже мне не верите? — обиженно спросил свидетель.
Винчестеры молчали, находясь под крепким впечатлением от похождений благочестивого ангела…
«Так, — решил про себя Дин. — Как найдем Каса, я его поведу на детскую площадку. Пусть знает, что бывает, если слишком увлечься…»
Эпизод 4.07 vs эпизод 2.15 "Я встретил вас…"
Эпизод 4.07 vs эпизод 2.15 "Я встретил вас…"
Сэм и Дин возвращались в свой номер мотеля. Светило солнце, все хэллоиунские конфеты уже мирно покоились в Дине… Денек был что надо, в общем. До поры до ведьмы.
Едва успев открыть дверь, Сэм обнаружил в комнате какую-то весьма подозрительную спину, печально восседающую на стуле.
— Кто ты такой? — заорал Сэм, будто медведь, обнаруживший, что кто-то сидел на его стуле, трогал его ноутбук и спал в его крошечной двухметровой кроватке.
Он молниеносно выхватил пистолет, запрятанный в хитроумных многослойных одеяниях, разработанных Винчестерами специально для хранения оружия, фляжек с святой водой и фляжек с водой проспиртованной.
Дин же молниеносно узнал понурую спину в плаще и предусмотрительно опустил пистолет брата.
—Это Кастиэл, — разъяснил он Сэму сей печально сидящий феномен. — Ангел.
Сэм обрадовался так, будто пришел на экзамен по своему любимому предмету.
— Здравствуй, Сэм, — ангел встал и вежливо поздоровался. На досуге он почитывал энциклопедию этикета, узнал о приветствиях и уже разобрался, какими вилками следует есть лобстеров.
— Боже мой, ой, извините, вот черт…. — разволновался Сэм от такой большой чести и поспешил подать ангелу руку.
Кастиэл вспомнил из энциклопедии, что при встрече люди зачем-то пожимают друг другу руки, прикинул, как это лучше всего сделать, и неуверенно пожал руку Сэму, а потом задержал ее в своей руке. Согласно этикету. Или нет?
Сэму только того и надо было.
— Дин столько о тебе рассказывал, — зачастил он, от волнения переходя на «ты». — Послушай, я… я понимаю, как тебе тяжело.
— Да я бы не сказал… — потупился скромный Кастиэл.
— Но хочу, чтобы ты знал, — не обратил внимание на протесты объекта сочувствия Сэм. — Я с тобой.
Ангел понял, что он что-то упустил в своей энциклопедии.
— Ты храбрый маленький воин божий, — не унимался Сэм. В его глазах заблестели слезы. — Я чувствую твою боль…
Кастиэл не знал, куда девать глаза. Он посмотрел было на Дина, но конфеты в Дине взбунтовались от этой сладчайшей сцены и медленно полезли наружу.
Кастиэл вновь перевел обреченный взгляд на Сэма.
— Иди ко мне, — растрогался тот окончательно и обнял Кастиэля, прильнув к его галстуку. — Ты не создан для этого жестокого мира!
Кастиэл и сам уже чувствовал, что он не создан для такого вот мира людей.
Грудь Сэма вздымалась. Он так хотел утешить бедного ангела!
— Спасибо за объятие, — деликатно высвободился из железных ручищ Сэма Кастиэл и после секундного колебания осторожно похлопал его по спине.
— Но со мной все в порядке. Честно, — соврал он, все еще приходя в себя.
Сэм ободряюще похлопал Каса по плечу, будто желая вправить это плечо.
Уриэл, стоящий у окна, развернулся. В его глазах стояли слезы умиления, а в руке он держал носовой платок…
Вот так Дин рассказывал Бобби о встрече Сэма с ангелами…
Эпизод 4.09 "Куда уходит детство?"
Эпизод 4.09 "Куда уходит детство?"
Поговорим об Аластере.Только не показывайте на него пальцем, это неприлично, надо двумя, и засуньте язык обратно в рот. Аластар, дети мои, очень плохой мальчик. Аластар дурно воспитан, плохо выбрит да и вообще ведет себя как Омен, не желающий есть полезную овсянку за завтрак. За это он месяц не будет смотреть «Симпсонов». Аластар бывал в пионерлагерях, что гораздо круче концлагерей. Он рассказывает отвратительные истории о черных комнатах и красных руках, а потом иллюстрирует их картинами Пикассо. Он читает «Вредные советы» Григория Остера вместо душеспасительного Дэна Брауна! А это грех, дети мои.
Погодите, а что этот жестокий сорванец делает здесь, в эпизоде 4.09? Небольшой визит к другу юных лет на варенье с компотом, ничего такого. Но за это придется оставить его без десерта и заставить написать тысячу раз «Я не буду играть у Крипке».
…Аластар начал с того, что выбил церковные двери, на которые пастор теперь долго будет собирать подаяние скаредно щедрых прихожан. Санта-Клаусу и то подают больше. Затем он швырнул Сэма, как куль с овсом, из которого делают ту самую несъедобную овсянку, куда-то в методологические глубины витражного дома господнего. Дин не стерпел такой обиды за своего казака и вытащил карманный нож, давно вызывающий зависть разбойников. Им было удобно убивать демонов, строгать деревянный лук, а также резать ветчину для пикника на обочине трассы 666.
Нож Дину достался от комсомолки Руби, почему-то потерявшей свой партийный билет. Но она, как и тимуровская команда Дина, состоявшая из него самого и брата, переводила бабушек через дорогу с улицы Ленина на улицу Сталина, в то время как светофор упорно горел революционным красным.
Отпетый Аластар козырного ножичка не испугался. Он с усердием стал бить честное пионерское лицо Дина и дразнить его словами, из которых выражение «тили-тесто» было единственно съедобным.
— Не помнишь меня? А как славно мы вместе смотрели дефицитных «Тома и Джерри», лежа на жестком ворсе небритых щек! Незабываемые ощущения! Вспомни, Дин! Мороженое в сере по 5 копеек, автоматы с цианидистым сиропом, раскаленные сандалеты на босу ногу и много-много детского счастливого смеха! Вспомни, Дин! Эх, детские годы чудесные! Неужели ты забыл все наши безобидные игры, заканчивающиеся выбитыми зубами и вырванными ногтями? Два невинных ребенка в оранжевых комбинезончиках, ну же, Дин?
— Алик? — почти убитым альтом отозвался Дин, вспоминая своего детского приятеля, с которым он когда-то играл в снежки и города (Соддом, Гоммора, Иерихон, Нью-Йорк…) в одном черном-черном месте, в одной черной-черной комнате, построенной из бетона, уродской одежды, игровых площадок и миллионов детей, которые катались на карусели, поджигая волосы впереди сидящему, играли в чехарду, ломая друг другу позвоночники, а еще играли в вышибалу, используя небольшую скульптуру мальчика с горном.
— Денька! — восторженно завопил Алик. Так он вопил в последний раз, когда Дин, играя в пионербол, удачно подсек у сетки мяч, которым служила чья-то оторванная на спор голова.
Спорили, кажется, на тему, куда упала мама, которая мыла раму. Выиграл тот мальчик, который сказал, что с 15 этажа, и показал эту гравитационную зарисовку на другом мальчике. А голову оторвали третьему, который считал, что мама нечаянно наступила в таз с мыльной водой, где уже мирно купался включенный фен. Его версию признали слишком взрослой, годной для какого-нибудь глупого детектива, где бродят элементарные дядьки с трубкой в зубах и клетчатом кепи. А потому этого мальчика назвали «курицей-помадой» и стали играть его головой в пионербол.
— Денька! — повторил Алик, радуясь, что так обскакал Дина в прятках по чужим телам. — Что, не узнал меня в злом и страшном педиатре?
Но тут Сэм, слава Карлу Марксу, инвестировал свой капитал в виде ножичка в Алика, и тот отвлекся от приятеля. Даже нападение с открытой зубной пастой не могло быть более удачным отвлекающим маневром.
Ощупав, на месте ли красный галстук Дина, Сэм успокоился, и они вместе посмотрели на витражное окно.
— Нам пора на субботник. Зачистка нечисти на площади Розы Люксембург, — изрек Сэм с надеждо крупским пиететом, ну или надежно крупным, и они с Дином бросились в коммунистическое будущее, попутно разбив вздребезги буржуазные ценности.
— Постой, Денька! Ну куда ты? Давай в салки играть, я тебя догоню, вот увидишь, и шлепну по спине лопатой! Или в футбол, где нужно забить вратаря до смерти… Это будет весело! Ну же, Дин!
— Нет уж, — проворчал Дин, отряхнувшись от осколков и прицепив на место пионерский значок. — Ты всегда мухлюешь, даже в «камень, ножницы, бумага» показываешь бритву.
…Если вы увидите Санта-Клауса, собирающего подаяние летом, то знайте, что это пастор безвитражного ныне домика господнего.
Эпизод 4.18 Запоротые дубли
Эпизод 4.18 Запоротые дубли
Дубль 1
Дин с самым невинным видом (нимб незамутненно сияет, крылья даруют райскую прохладу) спрашивает у Сэма, кто такие слэшеры.
Сэм объясняет наиболее деликатно, чтобы не напугать чувствительного Дина. Тщательно подбирая слова, он говорит, что это люди, представляющие их вместе. О, его Дин не может вынести такой жестокости!
— Это как — вместе? — В прозрачных глазах появляется всемирная скорбь. — Они же знают, что мы — братья? Все существо Дина дышит обидой и неверием.
— А им наплевать, — пожимает плечами Сэм.
— Какая мерзость, — говорит Дин вздрагивая.
— Не волнуйся, Дин, — ласково шепчет Сэм, видя, как расстроен Дин. Его Дин. Он успокаивающе кладет свою ладонь на его руку.
Дин тихо всхлипывает и прижимается к его плечу.
— Не надо, Дин, — шепчет Сэм и обнимает своего непутевого брата крепкой мужской рукой. — Мало ли какую чушь напишут. Да никому и в голову не придет, что мы действительно…
В самом деле, как можно было придумать все эти ужасные вещи, о том, что он и Дин… Ах, какие извращенцы эти слэшеры. Спустить на них Адских псов, что ли.
Дин поворачивает к брату лицо и с надеждой смотрит ему в глаза, а потом…
На этом дубль стоит закончить, пока цензоры не пронюхали о его существовании и не пришли жечь цифру с бензином и солью.
Дубль 2
Дин и Сэм узнают, что у них есть поклонницы — Дингерл и Сэмгерл.
— Спорим, у меня девчонок больше? — глаза Дина засияли адским пламенем азарта.
Сэм приосанился.
— А я чем плох? — сказал он Дину.
До поздней ночи братья сидели и подсчитывали голоса. Наконец с большим отрывом победил Дин и, счастливый, завалился спать, хлебнув на радостях порядочно виски.
Сэм подождал, пока лидер рейтингов не уснет блаженно, и тихо пробрался к выходу. Ему срочно надо было к Руби — доказать свою мужскую состоятельность.
А между тем Дин во сне ехал верхом на единороге и девушки бросали в него нижним бельем. Нет, так не бывает, — подумал Дин спросонья и перевернулся на другой бок. — разве что я Том Джонс.
— Я — Том Джонс? — повторил про себя Дин и вскочил в ужасе. Но, слава Крипке, он был самим собой, а не стареющим певцом с вечным хитом про секс-бомбу.
А что вам снится после ночных бдений на форумах? Наверняка столь же невероятные вещи, как Дин на единороге.
Дубль 3
— Возьми мне покрепче, — сказал Дин Сэму, бросая тоскливый взгляд на угрожающую кипу книжонок в мягкой обложке. — Без этого я не полезу копаться в своем прошлом, если оно действительно здесь описано. Один отец чего стоит.
Сэм понимающе кивнул, не сказав ни слова упрека, и вышел.
Когда он вернулся, Дин сидел все в той же позе и таращился на макулатуру с выражением обреченной гадливости.
— Держи, — Сэм бросил Дину упаковку бумажных салфеток.
Через час комната, ну или изба-читальня, наполнилась мокрыми обрывками (салфетки оказались не слишком крепкими).
Дин ревел как ребенок, а Сэм деловито делал пометки прямо в тексте. Очевидно, на будущее.
Эпизод 4.21 "Веселые истории увидеть не хотите ли?"
Эпизод 4.21 "Веселые истории увидеть не хотите ли?"
Сэм скучал. Сидеть в бункере оказалось скучно, стоять тоже, ну а лежать так вообще тоска беспросветная.
Но все изменилось, когда пришли они.
Сначала он увидел Дина и не поверил своим глазам: Дин курил, Дин ремонтировал ноутбук…Протирание глаз не дало никаких успокоительных результатов. Отвратительные видения не улетучились в сторону вентилятора, как он ожидал. Дин продолжал сводить его с ума своим культурным, а значит, недопустимым поведением. Дальше — хуже: Дин сидел на лекции в колледже так, как будто это для него дело привычное. Сэму поплохело. Он нетвердой рукой попытался изгнать из Дина демона, но ничего не получилось, Дин и глазом не моргнул, а продолжил свои возмутительные действия, которые загоняли Сэма в могилу.
Когда оказалось, что рот Дина измазан кровью, Сэм слабо возликовал. Слабо, потому что он был опустошен увиденным ранее. «А мне запрещает», — шептал он, закусывая обиженно губу.
Однако он сразу забыл об ханже Дине, когда внезапно обнаружил себя в компании сестер Олсен, украшенных купальными халатами. А сам он — о всевеликий Крипке! — был без рубашки, и его мускулы неизвестно куда испарились. Сэм дрожащей рукой сначала ощупал свой восхитительный трицепс, странно, он оказался на месте, а потом попытался изгнать из себя демона, но у него не получилось. «Мало крови пил», — понял Сэм и на всякий случай принялся вспоминать ритуал изгнания на латыни. Но латынь не действовала на сестер Олсен, на них производил впечатление лишь мертвый язык лейблов.
Потом Дин вернулся. Сэм издал дикий вопль и немеющей от всего пережитого рукой стал нащупывать какое-нибудь оружие. Оружия, понятное дело, не было, и Сэм запаниковал. Он лег в позу трупа, чтобы хоть немного успокоиться. Йога и благотворное сияние ноутбука всегда ему помогали. Этот Дин попросту не мог быть Дином. Это был какой-то неправильный Дин, и его следовало показывать в зоопарке и кормить с рук гамбургерами. Этот Дин был обвешан пирсингом с ушей до рта, на голове у него хорохорился ирокез, а глаза были подведены. Опытным глазом Сэм определил, что в качестве подводки использовалась могильная пыль. Этот Дин носил футболки с непристойными надписями, юбку-килт и кривлялся, как Джек Воробей. Сэм застонал, мучимый этим ужасным кошмаром, этим кошмарным ужасом. Это было ужаснее, чем попытка уговорить Дина зарегистрироваться в Живом Журнале. Это было кошмарнее, чем альбом Металлики, поставленный Дином 10 раз подряд.
Поза трупа уже не помогала, и Сэм извернулся в позу утопленника. Но страдалец все равно видел, как он собственной персоной играет на пианино в каком-то музее восковых фигур, который явно следовало растопить на свечи, а затем с его лица сдирают кожу. «Не хочу быть экспонатом!», — задергался Сэм в позе лотоса. Как оказалось, вовремя, потому что он узрел саму Пэрис Хилтон. Тут его самого по себе начало швырять по стенам, без всякого предварительного погружения в нирвану.
Последнее, что помнил Сэм — проткнутая насквозь железякой Пэрис. Неужели ему удалось до нее добраться? От облегчения он ненадолго потерял сознание.
В бункер, не вытерев ног о коврик перед входом, ввалились Дин и Бобби.
— И чего он так орал? Сердце разрывалось слушать, не говоря уже о селезенке, — сокрушался Дин, затыкая рот Сэму своим ремнем, чтобы он не призывал в безумии Пэрис. А то еще придет ненароком, соли стрелять не напасешься.
— Пожалуй, придется его к кровати привязать, чтобы плазму всю ненароком не переколотил. Знаешь, сколько я на нее копил? — спросил Бобби, связывая бьющегося в истерике Сэма. — Изгонял демонов 10 лет, креста не опуская! Прямо как Хэллбой. А как телевидение посмотрю — ох их еще осталось, демонов-то!
На стене бункера висел гигантский плазменный телевизор. По экрану бежали финальные титры фильма «Дом восковых фигур». Раскрытые коробки с дисками хаотично разбросаны по полу. На ярких обложках можно прочесть: «Пожиратель душ», «Мгновения Нью-Йорка», «Десятидюймовый герой».
— Ты слышал когда-нибудь об актерах Дженсене Эклзе и Джареде Падалеки? — поинтересовался смущенно Бобби. — Талантливые парни, я все фильмы с их участием собираю. Над сериалом «Девочки Гилмор» я плакал просто. А ты на Дженсена сильно похож, парень.
— Правда? — рассеянно поинтересовался Дин, рассматривая спятившего Сэма. — Нет, не знаю я этого чувака, как его, Дженсена…
Эпизод 4.22. "Какой Дин, какая Руби, какая Лилит?"
Эпизод 4.22. "Какой Дин, какая Руби, какая Лилит?"
Сэм пожаловал в женский монастырь. Блюдо для головы Лилит было уже приготовлено, осталось лишь добыть белокурый скальп и несколько веточек петрушки для украшения. Он шагнул в внутренние покои, с ходу приложил Лилит головой о край каменного алтаря и повел дозволенные речи, в то время как Руби почтительно держалась в стороне.
— Я ждал этого момента очень-очень долго, — доверительно сообщил Сэм врагине. — С момента выхода первого «Человека-паука».
Он преувеличивал степень ожидания где-то на 6 лет и пару чашек остывшего кофе.
Врагиня кокетничала:
— Ну так покажи, на что способен!
Сэм показал. Чего же не показать, если просят. Он быстро продемонстрировал несколько карточных фокусов, сделал стойку на руках и математически вывел, что два умножить на два будет пять. На истории американского искусства ХХ века Лилит откровенно заскучала. Тогда Сэму пришлось немного ее помучить экзорцизмом.
Что касается Руби, то во время фокусов Сэма она пристально изучала пол, представляя, как вылезет оттуда Люцифер.
Как вдруг за дверью раздались знакомые вопли: «Сэм, Сэм, Сэмми!» Сэм опустил изгоняющую руку и прислушался: «Дин?» Эта мелодия, состоящая из позывных Дина, стояла у него на звонке брата, поэтому он достал телефон, но аппарат безмолвствовал. В то время как за дверью не унимались. Сэм был сбит с толку. Ему требовалось время подумать, хотя бы одну рекламную паузу и 10 роликов о супе Кэмпбелл и овощах Бондюэль.
Но паузу не ставили, и Руби кричала как резаная:
— Чего же ты ждешь, Сэм, давай, сейчас!
Он не мог сосредоточиться из-за всей этой какофонии. Где-то снаружи, за стенами монастыря, весело запускали фейверки и поздравляли Люцифера с грядущим освобождением. Послышалось, очевидно. Так, на чем он остановился? Он убивает Лилит. И тут Сэм тяжко и непримиримо задумался: а зачем он ее убивает? В беспокойной растерянности он перебирал варианты: он не любит стоматологов, чье тело сейчас оккупировала Лилит, он опасается маленьких девочек в розовых платьях. Или он должен отомстить за отправленного в ад Дина, контракт на которого был у Лилит? Да вот же Дин, орет за дверью, если это не его галлюцинация. Очередная.
Сэм подозрительно посмотрел на Лилит. Руки подняты в нелепой позе, как у модели Плэйбоя, белое платье стелется по полу. Ответ, за что он решил уничтожить это прелестное существо, не находился.
Может, он ненавидит белые платья, потому что они похожи на свадебные? Да нет же, бред какой-то, он должен убить Лилит, чтобы спасти мир! И зачем ему спасать мир? Чтобы там не было девочек в розовых пугающих платьях? Или в белых, не менее пугающих? Или чтобы в этом мире росла петрушка, которую можно положить на блюдо с головой Лилит? Какие платья, какой мир, какое блюдо? С голубой каемочкой? Или с розовой? Или с белой? Сэм окончательно запутался в каемочках и во всем остальном.
Начнем сначала. Ему же говорили: убей Лилит, спаси мир! Предотврати Апокалипсис! Апокалипсис еще на его голову взялся! Или на голову Лилит, которая лежит на блюде с розовой каемочкой? Апокалипсиса только не хватало для полной петрушки. А кто говорил про петрушку, то есть Апокалипсис? Руби говорила. Ангелы вроде… А Дин что говорил? Нельзя верить демонам. Может, он убивает Лилит потому, что она демон? Или все же потому, что она стоматолог? Он мстит за исковерканные зубы, тьфу ты, жизнь? Чью жизнь? Свою? Дина, орущего за дверью? Всего человечества, устрашенного кариесом? Черт, он сегодня утром не успел почистить зубы, был занят пытками сестры-акушерки…
Лилит устала смотреть, как Сэм стоит с мученическим лицом, по которому была видна гигантская работа мысли, и поэтому рассмеялась: звонко, с издевкой.
Сэм очнулся от сложных дум и воззрился удивленно на предмет своих забот. Голова отчаянно трещала. К тому же разболелся зуб. Понимание важной миссии проветривалось где-то снаружи, наслаждаясь фейверками, и не желало возвращаться в воспаленные догадками мозги Сэма.
— Ты превратился в выродка, в монстра, и даже не можешь укусить? Прости, но я сейчас просто расплачусь он умиления! — усугубила мысленную сумятицу своего убивателя Лилит.
Головная боль от этого оскорбления усилилась невероятно. А раньше все казалось таким простым… Сэм просто устал. Ему хотелось, чтобы все закончилось. Никакой мести, никаких стоматологов, никакой мигрени. Вместо петрушки положит укроп, и всех делов.
Он вытянул руку, пошевелил пальцами и прикончил Лилит.
Эпизод 4.22 Последний из дублей
Эпизод 4.22 Последний из дублей
В полу, тщательно выметенном ассистентом по реквизиту, образовалась щель прямо по центру щедро разлитых линий, имитирующих кровь Лилит. Дин с положенным ужасом посмотрел на ужасную дыру. Другой ассистент по реквизиту светил снизу фонариком, а все остальные спецэффекты должны были приплюсоваться на компьютере. Так что пялиться, было, собственно, не на что. Убитая Сэмом Лилит в углу достала микроскопический телефон из декольте белого платья и набирала эсемеску своему бойфренду. А Руби — та лежала тихо.
Переведя взгляд за неимением лучшего на Сэма, Дин строжайше уведомил его со всей возможной решительностью: «Бежим! Евровидение пропустим! Гораздо лучше, чем какое-то вшивое восстание Люцифера. Анна мне говорила, по секрету, что Рыбак выиграет! Ангельские сводки — точняк! Ах, Норвегия… Только там приличные королевы варваров».
Сэм строго вцепился в куртку Дина, не давая себя увлечь. Не смотря на Дина, он прошипел: «Веди себя прилично, нас, между прочим, несколько миллионов человек смотрят, а ты с каким-то вшивым Евровиденьем. Не Рыбаки мы, а Охотники. Мог бы к концу 4 сезона запомнить уже, что мы классический рок слушаем, а не попсу всякую».
Дин недоверчиво посмотрел на Сэма, не издевается ли тот. Но лицо Сэма было серьезно, свет фонарика озарял его вдохновенные черты. Не разжимая губ, с благоговением глядя на разверзнутый третьим ассистентом пол, Сэм почти неслышно прошептал: «Потерпи немного. Через минуту эпизод закончится». Дин недовольно испепелял его взглядом. «Тогда я заставлю и тебя смотреть это!», — подумал он. — Не знаешь ты истинного вкуса мести, мой милый Сэмми!»
Наконец прозвучало «Снято», Лилит поднялась с пола и отряхнула платье, дыра в полу погасла. А Руби — та лежала тихо. В воздухе все так же пахло клюквенным сиропом крови, а Дина и Сэма и след простыл. Они смотрели «Евровидение» в трейлере и болели за Рыбака. Охотник Рыбака видит издалека. Точнее, Дин болел за Рыбака, а Сэм болел насморком. Из дыры протянуло.
Безудержно заливалась скрипка и так же неотвратимо пахло неистребимым клюквенным сиропом. Из распаханной щели в полу выполз Люцифер и пошел воровать пончики в буфет.
@настроение:
-
-
30.12.2009 в 23:19-
-
01.01.2010 в 16:59будет нещадно поднимать себе настроение перечитыванием*
поднимай-поднимай...
А что особенно достойно перечитывания?
-
-
01.01.2010 в 17:28мне больше всего, наверно, 4.07 нравится. так, как ты Каса изображаешь... аххаха) прелесть! а с того раза прочтения запомнился больше всего пионерлагерьский Аластар)
-
-
01.01.2010 в 18:03Да, Кася — тот еще фрукт. Аластар тоже нехилый дядька.
-
-
17.01.2010 в 22:56Из распаханной щели в полу выполз Люцифер и пошел воровать пончики в буфет.
Совсем другое настроение. Фраза про Люцифера — как квинтэссенция. Сверхъестественный постмодернизм as is, да.
Сэм, орущий от просмотра Мгновений Нью-Йорка, — вынос мозга, но пионерское детство Аластара добило меня окончтально
Спасибо. Это нужно перечитывать.
-
-
20.06.2011 в 02:02Уж очень приглянулось: вроде и смешно, но ЖЖЖутко
-
-
20.06.2011 в 08:34конечно.