Название: Doll's clinic
Автор: Jana_J
Рейтинг: R
Действующие лица: Дин/Сэм
Жанр: палата №6
Таймлайн: 5.11
Дисклеймер: Крипке
читать коду к известной бип-сцене
В этой лечебнице такие хлипкие белые двери… Тонкий пластик. Дину кажется, что он открывает дверь не в палату, а в стакан кофе. Еще чуть-чуть, и на него хлынет горячий коричневый поток, пахнущий плохо прожаренной арабикой. Все меняется на глазах, стекает и нарастает в мгновение ока. То дверь невозможно выбить, и приходится торопить Сэма, вечность возящегося с отмычкой, то она опасно раскрывается сама по себе…
Мир опасно качается, колеблется, вот-вот упадет. Однако палата суха и пуста. Сэм валяется на больничной койке в какой-то неестественно-вывернутой позе, и Дин сразу бросается к нему. Брат поворачивает лицо медленно и все же слишком быстро, и у него глаза пластиковой куклы. Пустые.
Дину становится страшно. Но вот Сэм открывает рот и начинает говорить с узнаваемой на раз рассыпающейся упрямой интонацией. Врачи накачали его какой-то дрянью, и он счастлив, как всегда, когда надерется. Несет что-то про то, как он великолепен, о том, что они подумали не на того, и это не доктор. Запинается на каждом слове, и глаза бессмысленно блестят в полумраке. Они темные, а зрачки неестественно расширены так, что брат действительно похож на куклу, у которой плохо сгибаются конечности.
Сэм с трудом находит и хватает его руку чуть ниже локтя, не рассчитывая свою силу, и рывком притягивает к себе. Дин внезапно тоже ощущает себя куклой, которую так легко сломать. Сердце ломит. Он наклоняется и вжимается ладонями в кровать. Простыня под пальцами белая, смятая. Огромные кукольные глаза брата на живой нитке держатся в полумраке, и Дину боязно, что они вот-вот упадут и разобьются. Четко очерченные губы, нервно дергающиеся в этой темноте, говорят исковеркано, и Дину приходится наклониться еще ближе, чтобы разобрать чуть свистящие звуки. Зубы Сэма блестят белым.
Чертова кукла, сводящая его с ума. Единственная кукла в жизни, которая у него была, и которой он никогда не игрался, слишком она была хороша для него. Ее следовало беречь. И теперь красивая игрушка валяется почти разбитой неудачами на койке в психушке и сообщает ему, что он, Дин, давным-давно сошел с ума. Но Дин мыслит четко. Он всего лишь ошибся, всего лишь ошибся. Зеркала обманывают.
В выпуклых глазах Сэма не отражается ничего. Он цепляется за его плечо, так, как будто сейчас упадет, хотя ему уже некуда падать, и Дин осторожно переводит взгляд на сжимающие настойчиво ткань его голубого халата пальцы. У кукол пальцы плохо разработаны. Но всегда узкие и длинные. Как у Сэма. А выросшая кукла (растут ли куклы, кстати?) поворачивает его голову к себе и быстро, много шепчет: «Смотри… Смотри на меня. Ты мой брат… И я все еще люблю тебя». Странная кривая улыбка изгинает губы и глаза Дина. Он знает. Конечно, он знает все о своих любимых игрушках. Но разве сами игрушки могут любить? Половину его лица не видно в темноте.
Сэм не отрывает от него пугливые глаза, а, наоборот, приближает их. Он трется гладкой щекой о небритую щеку Дина, требует ласки. Дин пробует отстраниться, но Сэм глядит умоляюще, скользит по другой щеке и утыкается теплыми губами ему в ухо, обхватывает шею руками. Шепчет ему: «Все еще люблю… еще люблю… люблю тебя». Он такой тяжелый, горячий и больше не игрушечный. Живой. Дин помнит, что брат не в себе, что он под завязку накачан препаратами. Но сейчас он обнимает его за шею, щекочет ушную раковину глупыми словами, и Дин достаточно сошел с ума, чтобы принять это. Не отводя рук, Сэм отодвигается чуть назад, чтобы снова посмотреть на него и потянуться за поцелуем.
Дин закрывает глаза и останавливает его глухим голосом: «Только не в губы. Ты же знаешь, Сэмми. Только не в губы». Сэм согласно кивает, опять как кукла, с неподвижной шеей, и неловко дергает его халат за пояс. Дин берет его за плечи и тащит с постели. Сэм еле стоит, и Дин его поддерживает. Пальцы у него гибче, он помогает брату раздеть себя, а потом запускает руки под его белую футболку. Он так замерз. Пальцы поглаживают пульсирующие ребра, пробираются выше. Сэм вздрагивает от холода и удовольствия, когда Дин приникает губами к его шее. Здесь, у ключицы, Сэму нравится больше всего, если чуть прикусить и затем провести языком. Кукловод знает о своих куклах то, чего они сами о себе не знают. И младший брат плавится, плавится, плавится пластиком в его руках, каждое движение распаляет его еще больше, и Дин понемногу согревается в этом пламени. Сэм скидывает с него халат, задирает тонкую футболку, прижимает ладони к его груди. Доверчиво льнет к нему. Волна жара ползет вниз, к идиотским пижамным штанам, вслед за сэмовой рукой…
Они оба сошли с ума. Мир еще качает, знобит, Сэм все еще шатается на ногах от своих успокоительных, но они должны стоять вот так, сплетаясь друг с другом телами и дыханием, учащенным — Сэма, и замедленным — Дина, и старший брат не даст младшему упасть, защитит в этом головокружении. Пока он держит Сэма, то не посмеет сам грохнуться вниз.
Когда все закончится, Дин поправит Сэму одежду и темные, как и глаза, кукольные шелковистые волосы, уложит на кровать. Посмотрит, как брат переворачивается на живот и утыкается лицом в подушку, и только тогда нагнется за своим халатом и тихо выйдет.
Через 5 минут начинается очередной обход.
Автор: Jana_J
Рейтинг: R
Действующие лица: Дин/Сэм
Жанр: палата №6
Таймлайн: 5.11
Дисклеймер: Крипке
читать коду к известной бип-сцене
That the movie on your eyelids
Is no reflection of myself
Placebo
Is no reflection of myself
Placebo
В этой лечебнице такие хлипкие белые двери… Тонкий пластик. Дину кажется, что он открывает дверь не в палату, а в стакан кофе. Еще чуть-чуть, и на него хлынет горячий коричневый поток, пахнущий плохо прожаренной арабикой. Все меняется на глазах, стекает и нарастает в мгновение ока. То дверь невозможно выбить, и приходится торопить Сэма, вечность возящегося с отмычкой, то она опасно раскрывается сама по себе…
Мир опасно качается, колеблется, вот-вот упадет. Однако палата суха и пуста. Сэм валяется на больничной койке в какой-то неестественно-вывернутой позе, и Дин сразу бросается к нему. Брат поворачивает лицо медленно и все же слишком быстро, и у него глаза пластиковой куклы. Пустые.
Дину становится страшно. Но вот Сэм открывает рот и начинает говорить с узнаваемой на раз рассыпающейся упрямой интонацией. Врачи накачали его какой-то дрянью, и он счастлив, как всегда, когда надерется. Несет что-то про то, как он великолепен, о том, что они подумали не на того, и это не доктор. Запинается на каждом слове, и глаза бессмысленно блестят в полумраке. Они темные, а зрачки неестественно расширены так, что брат действительно похож на куклу, у которой плохо сгибаются конечности.
Сэм с трудом находит и хватает его руку чуть ниже локтя, не рассчитывая свою силу, и рывком притягивает к себе. Дин внезапно тоже ощущает себя куклой, которую так легко сломать. Сердце ломит. Он наклоняется и вжимается ладонями в кровать. Простыня под пальцами белая, смятая. Огромные кукольные глаза брата на живой нитке держатся в полумраке, и Дину боязно, что они вот-вот упадут и разобьются. Четко очерченные губы, нервно дергающиеся в этой темноте, говорят исковеркано, и Дину приходится наклониться еще ближе, чтобы разобрать чуть свистящие звуки. Зубы Сэма блестят белым.
Чертова кукла, сводящая его с ума. Единственная кукла в жизни, которая у него была, и которой он никогда не игрался, слишком она была хороша для него. Ее следовало беречь. И теперь красивая игрушка валяется почти разбитой неудачами на койке в психушке и сообщает ему, что он, Дин, давным-давно сошел с ума. Но Дин мыслит четко. Он всего лишь ошибся, всего лишь ошибся. Зеркала обманывают.
В выпуклых глазах Сэма не отражается ничего. Он цепляется за его плечо, так, как будто сейчас упадет, хотя ему уже некуда падать, и Дин осторожно переводит взгляд на сжимающие настойчиво ткань его голубого халата пальцы. У кукол пальцы плохо разработаны. Но всегда узкие и длинные. Как у Сэма. А выросшая кукла (растут ли куклы, кстати?) поворачивает его голову к себе и быстро, много шепчет: «Смотри… Смотри на меня. Ты мой брат… И я все еще люблю тебя». Странная кривая улыбка изгинает губы и глаза Дина. Он знает. Конечно, он знает все о своих любимых игрушках. Но разве сами игрушки могут любить? Половину его лица не видно в темноте.
Сэм не отрывает от него пугливые глаза, а, наоборот, приближает их. Он трется гладкой щекой о небритую щеку Дина, требует ласки. Дин пробует отстраниться, но Сэм глядит умоляюще, скользит по другой щеке и утыкается теплыми губами ему в ухо, обхватывает шею руками. Шепчет ему: «Все еще люблю… еще люблю… люблю тебя». Он такой тяжелый, горячий и больше не игрушечный. Живой. Дин помнит, что брат не в себе, что он под завязку накачан препаратами. Но сейчас он обнимает его за шею, щекочет ушную раковину глупыми словами, и Дин достаточно сошел с ума, чтобы принять это. Не отводя рук, Сэм отодвигается чуть назад, чтобы снова посмотреть на него и потянуться за поцелуем.
Дин закрывает глаза и останавливает его глухим голосом: «Только не в губы. Ты же знаешь, Сэмми. Только не в губы». Сэм согласно кивает, опять как кукла, с неподвижной шеей, и неловко дергает его халат за пояс. Дин берет его за плечи и тащит с постели. Сэм еле стоит, и Дин его поддерживает. Пальцы у него гибче, он помогает брату раздеть себя, а потом запускает руки под его белую футболку. Он так замерз. Пальцы поглаживают пульсирующие ребра, пробираются выше. Сэм вздрагивает от холода и удовольствия, когда Дин приникает губами к его шее. Здесь, у ключицы, Сэму нравится больше всего, если чуть прикусить и затем провести языком. Кукловод знает о своих куклах то, чего они сами о себе не знают. И младший брат плавится, плавится, плавится пластиком в его руках, каждое движение распаляет его еще больше, и Дин понемногу согревается в этом пламени. Сэм скидывает с него халат, задирает тонкую футболку, прижимает ладони к его груди. Доверчиво льнет к нему. Волна жара ползет вниз, к идиотским пижамным штанам, вслед за сэмовой рукой…
Они оба сошли с ума. Мир еще качает, знобит, Сэм все еще шатается на ногах от своих успокоительных, но они должны стоять вот так, сплетаясь друг с другом телами и дыханием, учащенным — Сэма, и замедленным — Дина, и старший брат не даст младшему упасть, защитит в этом головокружении. Пока он держит Сэма, то не посмеет сам грохнуться вниз.
Когда все закончится, Дин поправит Сэму одежду и темные, как и глаза, кукольные шелковистые волосы, уложит на кровать. Посмотрит, как брат переворачивается на живот и утыкается лицом в подушку, и только тогда нагнется за своим халатом и тихо выйдет.
Через 5 минут начинается очередной обход.
@музыка: Placebo — The movie on your eyelids
@темы: sad, fiction, wincest, voices in my head
-
-
25.01.2010 в 21:54Дину кажется, что он открывает дверь не в палату, а в стакан кофе.
Дин достаточно сошел с ума, чтобы принять это.
да, иначе как сумасшедшим Дину сложно принять любую ласку, в прошлом посте ты была права...
-
-
26.01.2010 в 10:41одновременно какой-то привкус неправильности, "пластиковый" холодок, и при этом очень в настроении этого момента и очень по-их. Верю, что Дин испытывал где-то такие чувства.
Вообще я встречала комменты, что Дин после бипа прямо-таки хотел разложить Сэма там же, на койке. Как по мне, ничего подобного. Он любит Сэма усталою уже любовью... А неправильность есть, а как же.)))
Кукольная ассоциация не покоробила?да, иначе как сумасшедшим Дину сложно принять любую ласку, в прошлом посте ты была права...
Угу. Здесь он просто не отказывает Сэму. Хочешь любить меня — ну и люби на здоровье.) Не то чтобы Дину не хотелось бы... Просто из искушения это стало чем-то другим. Расплатой?
-
-
26.01.2010 в 15:38не покоробило. по крайней мере, конкретно в этот момент оно вполне соответствует Сэму...
Он любит Сэма усталою уже любовью...
даа, мне тоже так кажется... тем более как-то, ну, не знаю... мне не кажется, что Дин бы тогда чувствовал именно желание. скорее, действительно, позволил бы любить себя, если бы так того захотел Сэм. слишком уж он тогда был открыто-беззащитным, чтобы чего-то действительно хотеть от него - или чего-то не позволить. ты все передала правильно.
-
-
27.01.2010 в 10:50даа, мне тоже так кажется... тем более как-то, ну, не знаю... мне не кажется, что Дин бы тогда чувствовал именно желание. скорее, действительно, позволил бы любить себя, если бы так того захотел Сэм. слишком уж он тогда был открыто-беззащитным, чтобы чего-то действительно хотеть от него - или чего-то не позволить. ты все передала правильно.
Я цитирую все, ибо ты удивительно почувствовала настроение этого фика.
слишком уж он тогда был открыто-беззащитным, чтобы чего-то действительно хотеть от него - или чего-то не позволить.
Как известно, Дин не может отказать Сэму. Он в состоянии отрезать "нет" Сэму в 5.03, "нам лучше держаться раздельно", но это исключение скорее.
-
-
27.01.2010 в 14:51рада, что поняла правильно... Да, в 5.03 это было категорическое исключение из правил. Да и то, ненадолго его хватило... Не думаю, что Сэм в детстве действительно был таким уж мелким манипулятором, как его иногда изображают, но его власть над Дином несомненна. Возможно, именно поэтому часто юст изображают именно с его стороны - в таком случае все почти непременно закончится хэ, ибо как же Дин может не хотеть того, что хочет Сэм?..)
-
-
25.09.2010 в 17:03Знаешь, за что я хочу тебя благодарить? За один из самых правильных винцестов, которые когда либо читала.
На самом деле не обязательно писать рейтинг, или отношения... Иногда достаточно сделать так, как у тебя.. Чтобы просто почувствовать любовь...
чуть не в тему - только сейчас пересматривала.. и на том моменте когда Сэм говорит Дину, что может у того в конец съехала крыша... У Дина такой взгляд...
Единственная кукла в жизни, которая у него была, и которой он никогда не игрался, слишком она была хороша для него. - очень точная цитата. На самом деле если разбивать их жизнь на образы, то все было именно так.
Он такой тяжелый, горячий и больше не игрушечный. Живой. -
Еще одна история вечной любви. Спасибо, фик очень понравился.
-
-
26.09.2010 в 12:04За один из самых правильных винцестов, которые когда либо читала.
Когда я делаю правильные вещи (и фики), мне страшно.)
очень точная цитата. На самом деле если разбивать их жизнь на образы, то все было именно так.
Дин не играл Сэмом, да. А вот Сэм играл. Еще как.
редко ставлю этот смайл, но у тебя им хочется процитировать фик от и до...
Ой, зная твою суровость, это в тысячу раз приятней.
Нет, вот скажи,тебе просто нравится про безумие.))
-
-
26.09.2010 в 17:03А хотя приятно, я такой критик критик))))
ДА, мне нравится это безумие. Потому что их вселенная безумие. Их мир безумие. Их отношение безумие.
Винцест вообще с т.з.нормальности трудно посчитать чем-то иным. Но он прекрасен все равно!
-
-
27.09.2010 в 11:59-
-
14.06.2011 в 16:14Дин, который далеко, но по-прежнему рядом. Сэм, который приближается, но остается далеко. Они так далеки сейчас, что остаются только эти ненормальные моменты тепла, как отзвук былого, того, что нельзя починить. Куклы, которым необходимо быть живым, потому что иначе они остановятся, а этого допустить нельзя. Поэтому Дин поваляет, разрешает чинить поломанный механизм и снова заводит испорченную игрушку.
-
-
14.06.2011 в 16:22очень образно.
но тут идет деление.
Дин — живой.
А Сэм — его кукла.
То, что они оба солдатики...
Возможно, это предыстория.
И ты права, там правда что-то сломалось.
Не только в Сэме.
Но и в Дине тоже.
По-разному.