Название: INstead/вМЕСТО
Автор: Jana_J
Рейтинг: R
Пейринг: Дин/Сэм
Жанр: беззаботный и безжалостный крэк
Таймлайн: 6 сезон
Предупреждение: свободное обращение с догматами христианства и морали. Blasphemy.
Предыстория: не имеет прямого отношения к тексту, но все же кое-что разъясняет.Теория. Когда Дин понимает, что ему вернули ненастоящего Сэма, он начинает искать. И находит. Дело в том, что никто не может ускользнуть из Ада, не оставив кого-то вместо себя. Чтобы воскресить человека, нужна чья-то жизнь. Джон отдает душу за жизнь Дина. За Дина сложили головы или что там у них несколько ангелов из гарнизона Кастиэля. Тот, кто воскресил Христа — Иуда. А Сэму пришлось разделить себя пополам, оставить в Аду свою душу, и Дин намеревался исправить ситуацию, предложив себя вместо него.
Дисклеймер: Крипке, некто Василий Сретенский (концепция Иуды), ну а они тоже у кого-то передрали.
читать, но потом не жаловаться
Сэм разговаривает с Иудой о предательстве. Иуда приближен к дьяволу за особые заслуги, хотя Люцифер был бы не прочь вышвырнуть его из своей клетки. В последнее время он не склонен к общению.
— Я целовал Иисуса, — говорит ему Иуда губами, с которых содран эпидермис. На его шее характерные следы повешения, какие Сэм видел в моргах множество раз.
— Я целовал своего брата в губы, — делает ответное признание Сэм. — И не только туда.
Они сидят на прогнивших досках, к каждой из которой приделаны веревки, спущенные с обеих сторон по дрожащей от тяжести ветке осины. Таких качелей на дереве много, и все они осиновые.
— Я любил Его и сделал все, как Он просил, — сознается Иуда, раскачиваясь. — И однажды Он придет за мной, и я воскресну.
— Мой брат тоже должен прийти с минуты на минуту, хоть я и не просил его об этом, — рассеянно выговаривает слова Сэм, глядя вниз. Там, под ногами, ничего нет.
Иуда предлагает ему канапе, состоящие из нанизанных на деревянные зубочистки кусочков хлеба.
— Они смочены в вине, олицетворяющем Его кровь, — разглашает он великий кулинарный рецепт.
— В последний раз, когда я смотрел на карту вин, это закончилось пивом, — отказывается Сэм от угощения. — Пиво тоже может символизировать субстанцию, но не настолько священную.
Но Иуда славный парень, с ним можно поболтать о нумизматике и днях, когда все еще не было занавешено плющом и плюшем профессорами Итона и Йеля.
…
В двухэтажном доме, покрытом растопыренной красной черепицей, Люцифер держит манекенов. Женщины в париках, мужчины, дети, беременные женщины. Они механически дергаются, сбрасывают друг друга с лестницы вниз головой и устраиваются у витрин, в которых нет стекла, в живописных позах.
— Мои живые картины, — радостно говорит Люцифер, наряженный в Кларка Гейбла и черную бабочку, и показывает Сэму свой магазин одежды. — Как настоящие, а?
— Они восковые, — присматривается Сэм. — Они не настоящие. Как куклы могут быть настоящими?
— А вот и нет, — протестует Люцифер. — Манекенов придумали, чтобы демонстрировать людей. Носить их костюмы. Но на самом деле это люди демонстрируют манекенов. Они носят манекенов как костюмы.
Скинутый негнущимися руками очередной манекен разламывается внизу, как французский багет, и Сэм явственно видит, что внутри оболочки есть человек, из головы которого идет кровь.
— Меняйтесь ролями! Так, кажется, говорят психологи и агенты по кастингу? — декламирует Кларк Гейбл, касаясь своего ухоженного уса.
Иногда Сэм помогает Люциферу, придумывая что-то совершенно особенное.
…
Открытый кинотеатр представляет собой кладбище автомобилей, развороченных в смертельных катастрофах, застигнутых в подсмотренных мгновениях. Сэм забирается в перевернутую машину, чтобы посмотреть какой-нибудь серьезный фильм.
Простыня, на которую направлен проектор, залита кровью очередных развлечений дьявола, поэтому картинка получается красно-белой. Изображение держится на запонках в виде черепов Херста, инкрустированных бриллиантами.
Как ни странно, Люцифер предпочитает классические ленты и инсталляции, хотя на деле все оказывается совсем по-другому.
Сэм уже давно, очень давно перестал ждать, поэтому настораживается, когда видит перевернутый силуэт, прыгающий от машины к машине и заглядывающий в них. Он кажется очень далеко и очень близко одновременно, причем передвигается так быстро, что Сэм не в состоянии его рассмотреть. Силуэт превращается в человека, достигает его разбитого черного «Доджа» и нагибается. Поочередно появляются светлые волосы, светлые глаза и светлая куртка.
— Дин, — c усилием вспоминает Сэм и протягивает ему руки, чтобы вылезти через покореженную дверцу.
Дин вытаскивает его и они лежат вповалку, вперемешку на большом люке посреди полнейшего ничто.
— У меня было два варианта: жить без асфальта или без тебя, и асфальт проиграл, — между делом извещает Дин.
— Я знал, что ты придешь, — заявляет Сэм и устраивает голову на его коленях.
Дин, опустив ладонь на его холодные потемневшие волосы, беспокойно спрашивает поверх головы брата:
— Кто-то же должен предложить себя взамен. Ты же не ел тут ничего, Сэмми?
— До тех самых пор, пока только что не съел теоретически соленый попкорн под кино. Это привычка, Дин, — отзывается Сэм, лежа щекой на жестком дениме. — Это ты меня приучил.
— И сколько ты съел, зернышко? — голос Дина настолько неуверен, что Сэм запрокидывает голову, чтобы посмотреть на него.
— Ведерко, — коротко отвечает он.
Дин тихо, но с чувством матерится. Сорвется.
— Сэм, мы могли бы отсюда выбраться насовсем. Но теперь ты принадлежишь Аду.
— И у попкорна не было никакого вкуса, представляешь? — фыркает Сэм. Теперь все будет в порядке.
Дин делает вид, будто хочет стряхнуть его с себя в пропасть. Он даже не сердится, как мог бы.
— Законы Ада все равно не обойти. Где-нибудь споткнешься — и все. И на чем ты попался? На «Солярисе» Тарковского, «Обществе мертвых поэтов» или «Неспящих в Сиэтле»?
— «Неспящие в Сиэтле», — говорит Сэм и стыдливо пытается спрятать руки, засунув их Дину за спину, под полу рубашки.
…
Они качаются на качелях, и ветки осины трепещут, готовые сломаться в любой миг.
— Я выше, — говорит Дин, взмывая вверх.
— Подожди, — просит Сэм.
…
Чаепития происходят чинно, под тюремными прожекторами, шарящими повсюду. Люцифер сидит во главе стола, на нем шляпа и лицо Джонни Деппа. Люцифер принимает здесь любые личины, какие ему заблагорассудится. Никто никогда не видел его истинного лица, потому что это самое прекрасное и ужасное, свыше того, что можно себе вообразить, и никто не в силах его вынести. Даже сам Люфицер бывает бледен, когда надумает бриться и по неосторожности посмотрит на себя настоящего в зеркало.
Сначала Шляпник имитирует скатерть. Раз под скатертью не видно стола, то стол не нужен вообще. Он разливает молоко в пространстве, и оно опускается по краям кипенно-белой тканью.
— Если ты хочешь цвет молока, — сообщает отец лжи, — то ты должен взять молоко и сделать из него этот цвет.
Он хвастливо обрывает с роз розовый цвет для бумажных салфеток и выжимает из маков стулья красного дерева:
— Природное сырье, вот в чем мой секрет.
Дин и Сэм сидят связанными спиной друг к другу, без спинки получившегося слишком красным стула между ними, и ждут, пока Люцифер наиграется.
Наконец, расставив именные карточки, выкроенные из кафельных плиток, он говорит:
— Все готово, господа, прошу к скатерти. Извините, просто не люблю, когда кладут локти на стол и в нетерпении крадут хлеб из корзинки, пока не подадут первое.
Люцифер, Дин, Сэм, Иуда и Михаил, обыкновенно стоящий в углу клетки спиной ко всем, оказываются сидящими кружком и передающими друг другу белую кружку со сколами, на которой отпечатан портрет Мэрилин Монро.
— Прошу любить и жаловать — Святой Грааль, — представляет Люцифер Мэрилин Монро избранному обществу.
Сэм делает глоток из пустой кружки и передает ее Дину. Движение происходит против часовой стрелки.
Откуда-то возникает Silicon Dream с песней ‘Jimmy Dean Loved Marilyn’, от которой дребезжат блюдца.
— Я не любил Мэрилин, — оправдывается Дин и сует кружку, как трубку Мира, обратно Люциферу. — Она вообще не в моем вкусе.
Люцифер ласково ему улыбается, усиливая громкость песни.
— Конечно, Дин. Ты постоянно забываешь, что ничего не в силах от меня утаить. У тебя за спиной сейчас огромное зеркало, в котором я вижу твои скрещенные пальцы.
Дин оглядывается, машинально прикрывая пальцами отпечатки веревки на горле, а Люцифер смеется, довольный розыгрышем.
— Попался!
— Можно там потише! — орут откуда-то из Чистилища, и хозяин с недовольным выражением лица прикручивает звук щелчком пальцев.
— Проблемы с соседями, дорогие гости, — извиняется он.
…
Костер вздымается ледяными языками, белыми на верхушке, там, где лучше всего чувствуется рецепторами сладкое. Становится еще холоднее.
Дин и Сэм сидят вдвоем, обнимая друг друга за плечи, на одном кресле из пухлых поролоновых губ, изображающих красный поцелуй.
— А не подбавить ли нам жару? — c британским акцентом вопрошает Люцифер, одетый в Колина Ферта и свитер с оленями из «Бриджит Джонс», и отправляет в костер морозных искр.
Винчестеры жмутся друг к другу сильнее, чтобы согреться хоть немного. Манжет на рукаве Дина расстегнут, и запястье вымерзает до кости, но он не переменит руку, чтобы не лишить брата даже частицы тепла.
— Я вижу, как далеко вы зашли, — задумчиво тянет Люцифер, глядя на сомкнутых в объятии братьев. — Мы не разговариваем с Михаилом вторую вечность подряд. С ним невозможно не ссориться.
— С Дином тоже невозможно не ссориться, — встревает Сэм и получает подзатыльник.
Дин все же меняет руку, и Сэм затихает, моментально оказавшись по другую сторону брата.
…
Люцифер ничего не делает, целыми вечностями лежит на кровати под балдахином графини Батори в позе эмбриона. Он то размера 5-месячного зародыша, то походит на взрослого человека. Дело в перепадах настроения. Когда у Люцифера хорошее настроение, он оставляет сообщения в Facebook и устраивает дождь из кока-колы, падающий в вытянутые стеклянные стаканы. Он делает из птиц стаканы. Они поставлены длинным рядом на проволоку, натянутую в пустоте. Птицы на проводе разбиваются, потому что кока-кола превращается в коричневый град гораздо раньше, чем достигает толстого донышка. Когда же Люцифер понимает, что ему не удастся создать что-то, хоть отдаленно похожее на прекрасные творения Отца, то ведет себя отвратительно. Дьявол может все, но он не может плакать. Он капризно прыгает на кровати, мельтеша перед глазами в образе Маколея Калкина из «Одного дома». Дин и Сэм пожимают плечами и отворачиваются. Они идут, не сходя, по желтой разделительной полосе, осторожно ставя ступни, и вспоминают пиццерии и упырей Сан-Диего, пока не натыкаются на прутья клетки спустя шаг. Неподалеку, в паре миллионов световых лет, Иуда разговаривает с Михаилом об Иисусе. Михаил тоже идеальный сын своего Отца. Что касается Адама, то тот пьет молочные коктейли на детской площадке со своей мамой в Раю.
…
— Как ты думаешь, мы cотворили современный миф? Как ты думаешь, мы надоедим друг другу до смерти?
— Нет и еще раз да. В случае чего я уйду от тебя жить в шкаф.
Они возвращаются на землю в День всех Святых, выторговав себе в конце концов время до Рождества. Почти два месяца ежегодно. На прощание Люцифер всегда машет им рукой и выстраивает позади себя парад поющих адмиралов-утопленников в кителях с серебряными нашивками.
— Вaby come back, — кричит он с высоты роста и мужественности певца, ранее и сейчас известного как Принс. Не зря Габриэль учился своим фокусам у младшего брата. — Я буду вас ждать!
Дин сразу запихивает себе в рот кучу хэллоуинских конфет, чтобы вновь почувствовать вкус жизни и передать его Сэму. Они здороваются с Бобби, который сдает все сильнее с каждым годом, справляются, как дела, и идут к двери гаража.
— Я скучал по тебе, детка, — выдыхает Дин, снимая с Импалы брезент.
— Я скучал по тебе, детка, — передразнивает его Сэм, доставая с заднего сиденья свой любимый ноутбук. В Аду Люцифер не разрешал ему пользоваться Wi-Fi.
Они прокатываются по западному побережью, останавливаясь лишь на охоты и горячий завтрак.
— Я могу идти по земле!
— Смотри не встреться с ней носом на радостях.
По традиции, Рождество устраивает Сэм. Наряжает елку и готовит яичный коктейль, согревающий внутренности.
Их последний день на Земле, потраченный на просмотр бейсбольной игры (или Бразильского карнавала) и обмен подарками, завернутых в газету со следами красного маркера вокруг нужных статей.
— Не слишком крепко?
— В самый раз.
Автор: Jana_J
Рейтинг: R
Пейринг: Дин/Сэм
Жанр: беззаботный и безжалостный крэк
Таймлайн: 6 сезон
Предупреждение: свободное обращение с догматами христианства и морали. Blasphemy.
Предыстория: не имеет прямого отношения к тексту, но все же кое-что разъясняет.Теория. Когда Дин понимает, что ему вернули ненастоящего Сэма, он начинает искать. И находит. Дело в том, что никто не может ускользнуть из Ада, не оставив кого-то вместо себя. Чтобы воскресить человека, нужна чья-то жизнь. Джон отдает душу за жизнь Дина. За Дина сложили головы или что там у них несколько ангелов из гарнизона Кастиэля. Тот, кто воскресил Христа — Иуда. А Сэму пришлось разделить себя пополам, оставить в Аду свою душу, и Дин намеревался исправить ситуацию, предложив себя вместо него.
Дисклеймер: Крипке, некто Василий Сретенский (концепция Иуды), ну а они тоже у кого-то передрали.
читать, но потом не жаловаться
Сэм разговаривает с Иудой о предательстве. Иуда приближен к дьяволу за особые заслуги, хотя Люцифер был бы не прочь вышвырнуть его из своей клетки. В последнее время он не склонен к общению.
— Я целовал Иисуса, — говорит ему Иуда губами, с которых содран эпидермис. На его шее характерные следы повешения, какие Сэм видел в моргах множество раз.
— Я целовал своего брата в губы, — делает ответное признание Сэм. — И не только туда.
Они сидят на прогнивших досках, к каждой из которой приделаны веревки, спущенные с обеих сторон по дрожащей от тяжести ветке осины. Таких качелей на дереве много, и все они осиновые.
— Я любил Его и сделал все, как Он просил, — сознается Иуда, раскачиваясь. — И однажды Он придет за мной, и я воскресну.
— Мой брат тоже должен прийти с минуты на минуту, хоть я и не просил его об этом, — рассеянно выговаривает слова Сэм, глядя вниз. Там, под ногами, ничего нет.
Иуда предлагает ему канапе, состоящие из нанизанных на деревянные зубочистки кусочков хлеба.
— Они смочены в вине, олицетворяющем Его кровь, — разглашает он великий кулинарный рецепт.
— В последний раз, когда я смотрел на карту вин, это закончилось пивом, — отказывается Сэм от угощения. — Пиво тоже может символизировать субстанцию, но не настолько священную.
Но Иуда славный парень, с ним можно поболтать о нумизматике и днях, когда все еще не было занавешено плющом и плюшем профессорами Итона и Йеля.
…
В двухэтажном доме, покрытом растопыренной красной черепицей, Люцифер держит манекенов. Женщины в париках, мужчины, дети, беременные женщины. Они механически дергаются, сбрасывают друг друга с лестницы вниз головой и устраиваются у витрин, в которых нет стекла, в живописных позах.
— Мои живые картины, — радостно говорит Люцифер, наряженный в Кларка Гейбла и черную бабочку, и показывает Сэму свой магазин одежды. — Как настоящие, а?
— Они восковые, — присматривается Сэм. — Они не настоящие. Как куклы могут быть настоящими?
— А вот и нет, — протестует Люцифер. — Манекенов придумали, чтобы демонстрировать людей. Носить их костюмы. Но на самом деле это люди демонстрируют манекенов. Они носят манекенов как костюмы.
Скинутый негнущимися руками очередной манекен разламывается внизу, как французский багет, и Сэм явственно видит, что внутри оболочки есть человек, из головы которого идет кровь.
— Меняйтесь ролями! Так, кажется, говорят психологи и агенты по кастингу? — декламирует Кларк Гейбл, касаясь своего ухоженного уса.
Иногда Сэм помогает Люциферу, придумывая что-то совершенно особенное.
…
Открытый кинотеатр представляет собой кладбище автомобилей, развороченных в смертельных катастрофах, застигнутых в подсмотренных мгновениях. Сэм забирается в перевернутую машину, чтобы посмотреть какой-нибудь серьезный фильм.
Простыня, на которую направлен проектор, залита кровью очередных развлечений дьявола, поэтому картинка получается красно-белой. Изображение держится на запонках в виде черепов Херста, инкрустированных бриллиантами.
Как ни странно, Люцифер предпочитает классические ленты и инсталляции, хотя на деле все оказывается совсем по-другому.
Сэм уже давно, очень давно перестал ждать, поэтому настораживается, когда видит перевернутый силуэт, прыгающий от машины к машине и заглядывающий в них. Он кажется очень далеко и очень близко одновременно, причем передвигается так быстро, что Сэм не в состоянии его рассмотреть. Силуэт превращается в человека, достигает его разбитого черного «Доджа» и нагибается. Поочередно появляются светлые волосы, светлые глаза и светлая куртка.
— Дин, — c усилием вспоминает Сэм и протягивает ему руки, чтобы вылезти через покореженную дверцу.
Дин вытаскивает его и они лежат вповалку, вперемешку на большом люке посреди полнейшего ничто.
— У меня было два варианта: жить без асфальта или без тебя, и асфальт проиграл, — между делом извещает Дин.
— Я знал, что ты придешь, — заявляет Сэм и устраивает голову на его коленях.
Дин, опустив ладонь на его холодные потемневшие волосы, беспокойно спрашивает поверх головы брата:
— Кто-то же должен предложить себя взамен. Ты же не ел тут ничего, Сэмми?
— До тех самых пор, пока только что не съел теоретически соленый попкорн под кино. Это привычка, Дин, — отзывается Сэм, лежа щекой на жестком дениме. — Это ты меня приучил.
— И сколько ты съел, зернышко? — голос Дина настолько неуверен, что Сэм запрокидывает голову, чтобы посмотреть на него.
— Ведерко, — коротко отвечает он.
Дин тихо, но с чувством матерится. Сорвется.
— Сэм, мы могли бы отсюда выбраться насовсем. Но теперь ты принадлежишь Аду.
— И у попкорна не было никакого вкуса, представляешь? — фыркает Сэм. Теперь все будет в порядке.
Дин делает вид, будто хочет стряхнуть его с себя в пропасть. Он даже не сердится, как мог бы.
— Законы Ада все равно не обойти. Где-нибудь споткнешься — и все. И на чем ты попался? На «Солярисе» Тарковского, «Обществе мертвых поэтов» или «Неспящих в Сиэтле»?
— «Неспящие в Сиэтле», — говорит Сэм и стыдливо пытается спрятать руки, засунув их Дину за спину, под полу рубашки.
…
Они качаются на качелях, и ветки осины трепещут, готовые сломаться в любой миг.
— Я выше, — говорит Дин, взмывая вверх.
— Подожди, — просит Сэм.
…
Чаепития происходят чинно, под тюремными прожекторами, шарящими повсюду. Люцифер сидит во главе стола, на нем шляпа и лицо Джонни Деппа. Люцифер принимает здесь любые личины, какие ему заблагорассудится. Никто никогда не видел его истинного лица, потому что это самое прекрасное и ужасное, свыше того, что можно себе вообразить, и никто не в силах его вынести. Даже сам Люфицер бывает бледен, когда надумает бриться и по неосторожности посмотрит на себя настоящего в зеркало.
Сначала Шляпник имитирует скатерть. Раз под скатертью не видно стола, то стол не нужен вообще. Он разливает молоко в пространстве, и оно опускается по краям кипенно-белой тканью.
— Если ты хочешь цвет молока, — сообщает отец лжи, — то ты должен взять молоко и сделать из него этот цвет.
Он хвастливо обрывает с роз розовый цвет для бумажных салфеток и выжимает из маков стулья красного дерева:
— Природное сырье, вот в чем мой секрет.
Дин и Сэм сидят связанными спиной друг к другу, без спинки получившегося слишком красным стула между ними, и ждут, пока Люцифер наиграется.
Наконец, расставив именные карточки, выкроенные из кафельных плиток, он говорит:
— Все готово, господа, прошу к скатерти. Извините, просто не люблю, когда кладут локти на стол и в нетерпении крадут хлеб из корзинки, пока не подадут первое.
Люцифер, Дин, Сэм, Иуда и Михаил, обыкновенно стоящий в углу клетки спиной ко всем, оказываются сидящими кружком и передающими друг другу белую кружку со сколами, на которой отпечатан портрет Мэрилин Монро.
— Прошу любить и жаловать — Святой Грааль, — представляет Люцифер Мэрилин Монро избранному обществу.
Сэм делает глоток из пустой кружки и передает ее Дину. Движение происходит против часовой стрелки.
Откуда-то возникает Silicon Dream с песней ‘Jimmy Dean Loved Marilyn’, от которой дребезжат блюдца.
— Я не любил Мэрилин, — оправдывается Дин и сует кружку, как трубку Мира, обратно Люциферу. — Она вообще не в моем вкусе.
Люцифер ласково ему улыбается, усиливая громкость песни.
— Конечно, Дин. Ты постоянно забываешь, что ничего не в силах от меня утаить. У тебя за спиной сейчас огромное зеркало, в котором я вижу твои скрещенные пальцы.
Дин оглядывается, машинально прикрывая пальцами отпечатки веревки на горле, а Люцифер смеется, довольный розыгрышем.
— Попался!
— Можно там потише! — орут откуда-то из Чистилища, и хозяин с недовольным выражением лица прикручивает звук щелчком пальцев.
— Проблемы с соседями, дорогие гости, — извиняется он.
…
Костер вздымается ледяными языками, белыми на верхушке, там, где лучше всего чувствуется рецепторами сладкое. Становится еще холоднее.
Дин и Сэм сидят вдвоем, обнимая друг друга за плечи, на одном кресле из пухлых поролоновых губ, изображающих красный поцелуй.
— А не подбавить ли нам жару? — c британским акцентом вопрошает Люцифер, одетый в Колина Ферта и свитер с оленями из «Бриджит Джонс», и отправляет в костер морозных искр.
Винчестеры жмутся друг к другу сильнее, чтобы согреться хоть немного. Манжет на рукаве Дина расстегнут, и запястье вымерзает до кости, но он не переменит руку, чтобы не лишить брата даже частицы тепла.
— Я вижу, как далеко вы зашли, — задумчиво тянет Люцифер, глядя на сомкнутых в объятии братьев. — Мы не разговариваем с Михаилом вторую вечность подряд. С ним невозможно не ссориться.
— С Дином тоже невозможно не ссориться, — встревает Сэм и получает подзатыльник.
Дин все же меняет руку, и Сэм затихает, моментально оказавшись по другую сторону брата.
…
Люцифер ничего не делает, целыми вечностями лежит на кровати под балдахином графини Батори в позе эмбриона. Он то размера 5-месячного зародыша, то походит на взрослого человека. Дело в перепадах настроения. Когда у Люцифера хорошее настроение, он оставляет сообщения в Facebook и устраивает дождь из кока-колы, падающий в вытянутые стеклянные стаканы. Он делает из птиц стаканы. Они поставлены длинным рядом на проволоку, натянутую в пустоте. Птицы на проводе разбиваются, потому что кока-кола превращается в коричневый град гораздо раньше, чем достигает толстого донышка. Когда же Люцифер понимает, что ему не удастся создать что-то, хоть отдаленно похожее на прекрасные творения Отца, то ведет себя отвратительно. Дьявол может все, но он не может плакать. Он капризно прыгает на кровати, мельтеша перед глазами в образе Маколея Калкина из «Одного дома». Дин и Сэм пожимают плечами и отворачиваются. Они идут, не сходя, по желтой разделительной полосе, осторожно ставя ступни, и вспоминают пиццерии и упырей Сан-Диего, пока не натыкаются на прутья клетки спустя шаг. Неподалеку, в паре миллионов световых лет, Иуда разговаривает с Михаилом об Иисусе. Михаил тоже идеальный сын своего Отца. Что касается Адама, то тот пьет молочные коктейли на детской площадке со своей мамой в Раю.
…
— Как ты думаешь, мы cотворили современный миф? Как ты думаешь, мы надоедим друг другу до смерти?
— Нет и еще раз да. В случае чего я уйду от тебя жить в шкаф.
Они возвращаются на землю в День всех Святых, выторговав себе в конце концов время до Рождества. Почти два месяца ежегодно. На прощание Люцифер всегда машет им рукой и выстраивает позади себя парад поющих адмиралов-утопленников в кителях с серебряными нашивками.
— Вaby come back, — кричит он с высоты роста и мужественности певца, ранее и сейчас известного как Принс. Не зря Габриэль учился своим фокусам у младшего брата. — Я буду вас ждать!
Дин сразу запихивает себе в рот кучу хэллоуинских конфет, чтобы вновь почувствовать вкус жизни и передать его Сэму. Они здороваются с Бобби, который сдает все сильнее с каждым годом, справляются, как дела, и идут к двери гаража.
— Я скучал по тебе, детка, — выдыхает Дин, снимая с Импалы брезент.
— Я скучал по тебе, детка, — передразнивает его Сэм, доставая с заднего сиденья свой любимый ноутбук. В Аду Люцифер не разрешал ему пользоваться Wi-Fi.
Они прокатываются по западному побережью, останавливаясь лишь на охоты и горячий завтрак.
— Я могу идти по земле!
— Смотри не встреться с ней носом на радостях.
По традиции, Рождество устраивает Сэм. Наряжает елку и готовит яичный коктейль, согревающий внутренности.
Их последний день на Земле, потраченный на просмотр бейсбольной игры (или Бразильского карнавала) и обмен подарками, завернутых в газету со следами красного маркера вокруг нужных статей.
— Не слишком крепко?
— В самый раз.
@настроение: упадочное
@темы: fiction, are you kidding?, WB, wincest
