Название: White
Автор: Jana_J
Фандом: Skins
Рейтинг: R
Пейринг: Фрэнки/Мини
Жанр: фемслэш
Количество слов: 4 676
Дисклеймер: точно не скажу
Предупреждения: второстепенные гетные пейринги. Помимо этого, к концу текста у автора наконец проснулись совесть и воображение, но совесть была недолгой.
От автора: автору в ночь на 1 апреля привиделись Фрэнки/Мини, где-то между сном и не-сном. С тем же успехом в голову автора могло зайти новое развитие Inception или механизм работы гайкозакручивающего автомата.
---
Cначала она ее ненавидела, теперь она ее любит.
Мини не хотела ни того, ни другого. Просто она на беговой дорожке, и не может остановиться. Понемногу она узнает о Фрэнки, что удается, а остальное придумывает.
Утром субботы она печет вафли с приемными родителями Фрэнки, и они говорят, что, когда ей было 13, она десять раз посмотрела «Науку сна» с Габриэлем Гарсиа Берналем. Там было целлофановое море и облачка из ваты, там были все чудеса, которые можно сделать из подручных средств. Мини скачивает из Интернета этот фильм, и ей достаточно одного раза. Клетчатые вафли пахли аппетитно, но она не ест вафель, они слишком калорийные.
Фрэнки вертит в руках своих деревянных кукол, они совсем как живые, они прячут ее так же, как она прячет их между фалангами пальцев. Они придумывает разные истории с ними и верит в их бытие, она прочитала в книжке какого-то французского философа про бытие и небытие, и вещи в себе, и ручные фигурки кажутся ей именно такой вещью. Она дает им имена, Кларк и Кент, раздельно, и они послушны этим именам. Фрэнки сидит на унитазе, выгнув стопы так, чтобы касаться холодного кафеля лишь пальцами ног, и ищет успокоение, рассматривая Кларка. Куклы не расстраиваются и не плачут, Фрэнки жалеет, что не может так. Куклы не способны ранить, ранят кукол.
---
После колледжа они все собираются, едят мороженое и таблетки, и Фрэнки по давней привычке считает все предметы одного цвета. Это помогает не думать о том, о чем нельзя сейчас думать. Белый пломбир, и психотропы, и белый подоконник в доме отца Ника и Мэтти, и белые зубы Мини.
Белые зубы Мини говорят ей:
— Все хорошо?
Ее зубы прямо перед глазами Фрэнки, сидящей на подоконнике, и приходится запрокинуть голову, чтобы ответить:
— А почему тебе это важно?
Мини закрывает рот, и Фрэнки вычеркивает из списка белого один пункт.
Она повторяет:
— С какой стати?
Обычно она оставляет все как есть, надеясь, что все пройдет само собой. Она не напрашивается и не дает сдачи. Тогда ее сделали объектом посмешища только за то, что она не красилась и одевалась, как мальчик. А она не могла иначе. Здесь этот номер уже не прошел. Она чувствует себя тут участницей хоровода, ее кто-то держит за руки, они передают бутылку по кругу, и пока это ее устраивает.
Но сегодня она спрашивает, может, потому, что в сигаретном дыме все слегка расплывчато, и все кажется лишь возможностью, ненаверняка, или потому, что Мэтти наверху занимается Лив. Мэтти.
Мини становится похожа на одну из кукол Фрэнки, если бы она была куклой, то самой красивой из них, наверное. Она застывшая, деревянная.
Наконец она говорит:
— Я беспокоюсь. Мне всегда кажется, что с тобой может что-то случиться.
— Со всеми что-то случается. Это называется жизнь или как-то еще.
— Я не хочу, чтобы тебя кто-нибудь обидел.
Фрэнки смотрит на нее, у Мини длинные, искусно уложенные волосы и голос, какой-то неуверенный сейчас, будто идеальные локоны вдруг распрямились против ее воли.
Когда-то Мини сама делала это, толкала в грязь, но теперь они об этом не говорят, потому что все в прошлом. Фрэнки умеет прощать и шить, это единственное, чему она научилась сознательно.
Хотя когда-то ей было обидно до дрожи. Почему, за что?
Мини же не умеет толком извиняться, она просто старается не включать стерву. Она слишком долго была кем-то, чтобы не быть собой, поэтому теперь ей это удается с трудом.
— Окей, — кивает головой Фрэнки, не расспрашивая дальше. Если Мини нравится ее опекать, пусть, она не против. Может, ей просто слишком трудно сказать «Извини, мне жаль».
Мини хочет сказать что-то еще, она странная сегодня, даже более странная, чем Фрэнки, но за ее спиной появляется Рич.
— Вы не видели Грейс? — обращается он к Фрэнки, хотя Мини ближе.
— Кажется, она рассматривает стаканы на кухне, — вспоминает Фрэнки.
Рич скрывается в толпе. Если выключить вопящий в колонках рейв, то можно услышать позвякивание цепочки у него на поясе.
Фрэнки подвигается, и Мини садится рядом на подоконник, обхватив руками ноги в золотых легинсах по колено. На таком расстоянии Фрэнки понимает, что было не то. Мини не накрашена, и без слоя тонального крема на ее лице видны веснушки, от этого она выглядит открытой и искренней. И еще — уставшей.
Мини тянется рукой к ее лицу, спрашивая глазами: «Можно?» Фрэнки разрешает, и Мини берет сигарету из ее рта и затягивается сама.
— Кто хочет кокса? —надрывается стоящий на секретере Ало в его нелепых пижамных штанах. По лестнице спускаются Мэтти и Лив, он держит ее за талию.
«Кокаин белый», — мысленно отмечает Фрэнки и забирает обратно свою сигарету у Мини, случайно касаясь пальцами ее губ.
---
Фрэнки спит не в ночной, а в мужской сорочке.
---
Когда Мини думает о Фрэнки, то в ее теле сразу появляется легкость, будто она весит меньше привычных 45 кг. Раньше Мини защищала лишь саму себя, в первую очередь от себя самой. А еще от мамы, от парней из команды Ника, от соперниц. Раньше она защищала себя от Фрэнки. Напади первой. Поставь сразу на место. А теперь она предлагает ей свою защиту, то, чего ей самой никто никогда не предлагал, ей приходилось обороняться самой, и делается от этого более уязвимой и более сильной одновременно. Мини хочет оградить Фрэнки от Мэтти, она знает правила игры Леванов, ее парень был Леваном. Для них девушки в первую очередь игрушки. Они получают свое, выжидают для приличия и валят. Обманывают тебя с твоей же лучшей подругой, а в итоге оказываешься виноватой ты. Мини до конца притворялась, что все нормально. А потом больше не смогла. Она лгала, лгали ей. С нее достаточно оправданий. Одна Фрэнки была с ней искренна. Если с Мини было плохо, она говорила ей об этом. Пока она ее не послала, конечно. Остальные боялись.
Это лишь предлог, про женскую солидарность. Мини ничего не стоит предложить Фрэнки отбить Мэтти у Лив. Настоящая причина в том, что, когда Мини снимает на камеру всю их компанию, документальная хроника событий, посылка Уильяму Бэрроузу, в кадре чаще других оказывается Фрэнки. За чьей-то спиной или из-за локтя, сидящая одна в отдалении, вполоборота и в профиль. Она держит руку согнутой в локте, когда сидит, пальцы почти касаются щеки.
Мини потом скидывает эти фото и видео на ноутбук, больше она не может хранить их в телефоне, их слишком много. Она смотрит на Фрэнки, когда та не думает, что на нее смотрят так долго, иначе отвернулась бы, опустила ресницы без туши. Робкая, чуть обозначенная улыбка. Грусть в глазах. Задумчивое выражение лица. Что-то, ускользающее от Мини, когда она раз за разом листает фотографии. Под кайфом Фрэнки более беззаботная, у нее расширяются зрачки и улыбка.
Фрэнки из тех, кого трудно поймать, она смутная, как размытый снимок. Не попадает в фокус. Когда Мини все же удается настроиться, она видит Фрэнки с ее коротко постриженными волосами, спускающимися со лба волной, похожей на какую-то голливудскую актрису 30-х годов. Марлен Дитрих начинает носить брюки в это время. Лицо с черно-белых карточек. Лицо из немого кино. Ее полное имя — Франческа, хрупкое, как стебель. Это Италия и Неаполь, Мини помнит свои географические проекты в начальной школе.
Мини представляет, как когда-нибудь они уедут в Неаполь, она будет устраивать модные показы, Фрэнки станет ей помогать, а еще заниматься мультипликацией. Но потом она удаляет все папки с фотографиями, все ролики, и проходит мимо англо-итальянского словаря в книжном магазине. И тут же догадывается, что все равно на ее телефоне появятся новые фотографии Фрэнки, и она украдет тот карманный словарь. Незаметно опустит в свою ярко-розовую лаковую сумку, а для отвода глаз купит открытку с видом на Средиземное море.
Почему-то для нее счастье проще украсть, чем попросить.
---
Неловкими пальцами Мини застегивает браслет на излишне тонком запястье Фрэнки, нервно дергает рычаг замочка. Фрэнки молча ждет, у нее отсутствующие глаза. Она думает об посланиях Мэтти, она ему нравится, это точно. Ничего не изменилось, он пишет ей записки на обратной стороне приглашений на вечеринки и кассовых чеков. У них такие отношения, на обратной стороне, sms и взгляды украдкой через танцпол.
— Тебе нравится? — интересуется Мини почти ревниво.
Это официальное празднование дня рождения Фрэнки, со столом, отведенным под подарки, и подносами с закусками, тарталетки и канапе. От разноцветных шаров удалось отбиться. Первое празднование дня рождения с таким количеством гостей, и Фрэнки неловко признаться, что на самом деле она не знает точно дату своего рождения, она не верит числу в документах на удочерение. Она чувствует себя старше, чем есть.
Уже задуты свечи, разрезан торт, разлито вино (на тунику Лив), сказаны тосты, через полчаса можно будет уходить праздновать по-настоящему, кое-кто уже принял, а пока все разбрелись по углам с тарелками выяснять, у кого какая наркота есть. Фрэнки не любит сладкое, но почему-то постоянно оглядывается не Мэтти, уплетающего что-то белое и воздушное, пока Лив занята крошечными бутербродами с латуком и ветчиной. Грейс что-то говорит о балете, как всегда.
Мини тянет ее за руку, выводит из комнаты, а потом пытается застегнуть браслет на этой руке. Замочек наконец щелкает, замыкая звенья.
— Красивый, — говорит Фрэнки. — Спасибо.
Она поднимает руку, и браслет скатывается вниз. На нем подвески в виде миниатюрных дискотечных шаров, и они сверкают в свете дня, в движении возникают зеркальные блики, которые ползут по стенам. Солнечные зайчики.
Фрэнки любуется брызгами света, которые роятся вокруг них, и тихо смеется. Мини впервые слышит ее смех, когда больше никто не смеется, лишь она одна, это как если у улыбки было звучание. Камертон. Фрэнки поднимает руки над головой, тянется к свету, и солнце крошится на осколки, осыпающиеся на нее.
Она становится почти прозрачной, проницаемой, от света ее бледная кожа растворяется. На ней сегодня открытое платье, на которое Мини ее уговаривала вечность и которое она все равно передела по-своему. Почти фея, а феи не живут долго вне страны фей, думает зачем-то Мини, забывшая все сказки уже в десять лет.
Там, в комнате, все вдруг оторвались от бесплатной еды и вина, заткнулись и уставились на Фрэнки через открытую дверь, как на экран кинотеатра.
Она не замечает их, не замечает Мини, она кружится в своем танце. Стебель под солнцем.
У Мини останавливается сердце. Вместо того, чтобы закрыть дверь и отрезать их, она говорит:
— Ну что, идем?
От звука ее голоса Фрэнки останавливается и какое-то мгновение не понимает.
Потом возвращается, на ее высвеченное лицо накладываются резкие тени, она произносит:
— Да, да, конечно.
Молчит секунду, они все еще пялятся на нее. Пластиковая розовая звезда покачивается в ухе Лив.
— Уже пора.
Мини кладет ладонь на ее спину, разворачивает, приказывает всем:
— Пошли.
---
Они обе любят Фрэнка Синатру. Фрэнк-Фрэнки.
---
В кафе Primrose, сидя за дальним столиком, Мини получает кофе без всего и закидывает нога на ногу. Мэтти сидит напротив нее, ждет свое пирожное, шоколад с апельсином, как это вообще можно есть.
— Так что насчет Ника? Ты ведь хотела поговорить о Нике?
—О Нике я могу поговорить с Ником и, поверь мне, на эту тему мне приходилось трепаться все время, пока мы встречались.
— Ты его хотя бы любила? — Мэтти это задевает.
— Я старалась, ты не представляешь как.
Мэтти сходит с опасной темы, после возвращения из побега он подозрительно неконфликтен.
— Так зачем мы тут, в самом пафосном бистро города?
— Это разговор не для телефона и не для посторонних лиц.
Она строго помешивает ложечкой кофе, хотя там нет никакого сахара.
— Отвали от Фрэнки, — вежливо говорит Мини.
— Что мне, вообще с ней не видеться? Я не собираюсь делать ей больно. Я знаю, она не такая, как все. Она… — он подыскивает слово, — редкая.
— Именно. А ты — просто неблагополучный тип, что встречается с девушкой, которую трахал его брат. Донашиваешь его платья?
— Брось, Мини. Мы никогда особо не ладили, но ты же понимаешь, что все сложно.
Десерт все не несут.
— С Лив никогда не бывает просто, уж я-то знаю. Так что ты поласковее с ней. Ник с ней был… — она кривится, — не ласков.
— И кто ты такая, чтобы раздавать советы? Ты ей даже больше не лучшая подруга.
— Я работаю над этим.
Мини аккуратно кладет ложечку на белое блюдце. Ей сложно прощать людей.
— А Фрэнки ты не трогай. Мучаешь ее, мучаешь Лив, мучаешь себя.
Мучаешь Мини. Сегодня она приклеила накладные ресницы, чтобы было неудобно плакать.
— Может, дадим Фрэнки решать самой? Она ведь… —начинает Мэтти и осекается, наткнувшись на взгляд Мини.
— Я с Лив, — быстро говорит он, честность в его больших карих глазах, и моргает. — Я с Лив. Фрэнки… она как бабочка, которую нельзя трогать, иначе сотрешь узор на крыльях и она не сможет летать.
— Да ты поэт, — усмехается Мини и отпивает небольшой глоток, чтобы скрыть панику.
Странно, но это сравнение с бабочкой тоже приходило ей в голову.
Кофе горячий и горький. Слезы — это очищенный кофе.
---
Дни рождения сменяются одним за другим, как итоговые тесты. Ало, Фрэнки, Рич. Козерог, Водолей, Рыбы. Когда дней рождений нет, они назначаются, чтобы было что праздновать. Это второй день рождения Ало за эту зиму, и они едут к холодному морю. Как всегда, никто ничего не планировал, просто так получилось.
— У кого есть мяч? — восторженно кричит Ник, словив приход.
Фрэнки закапывает в песок, будто в рассыпавшийся маффин с темными крупинками, ее собственные пластиковые вешалки, завалявшиеся в фургоне Ало. Они наполовину торчат из песка, как незаконченная картина Дали. Фрэнки упорно старается не портить ни с кем отношений, но почти готова сдаться. Ей тоже хочется счастья. Однако всегда получается так, что для этого надо разрушить чужое. Мини снимает на телефон ее инсталляцию, а потом снимает с себя бусы и отдает ей. Даже на диком пляже она выглядит, как в развороте модного журнала.
— Попробуй.
Нитка золотистых бус ложится на изогнутые линии верно, и Фрэнки увлеченно улыбается ей. Пока для Мини достаточно просто быть рядом, но она хочет большего. Все уже знают, что место возле Фрэнки — ее. Все, кроме Фрэнки. У нее никогда не было близких подруг, и она думает, что это в порядке вещей. Рука на плече, быстрый поцелуй в губы при встрече. То же самое, как с Лив или Грейс. Она не принимает всерьез то, что между ними. Ей немного страшно, и хочется быть нормальной. Разве это так много? Мини энергичная, яркая, самодостаточная. Какое ей до нее дело?
Фрэнки наконец ей верит, когда Мини снимает туфли на высоченных каблуках и, размахнувшись, бросает их в море. Она сразу делается ниже ростом, стоя в полосе прибоя без обуви, в гольфах.
— Ты простудишься, — беспокоится Фрэнки.
— Просто иди сюда.
Фрэнки бредет в ботинках сквозь мелкие волны. Мини протягивает ей руки, и волосы кружатся вокруг нее как распущенная пряжа.
— На День Рождения, твой настоящий День Рождения, я пошью тебе белое платье с кружевами. Тебе понра…
Мини ее целует. И ей действительно нравится. У Фрэнки не смягченные помадой и бальзамами губы. Естественные.
---
Фрэнки заплетает ей косички. Пряди светлых волос струятся в ее медлительных пальцах. Мини закрывает глаза.
---
Только бы не спугнуть. Нельзя ни на чем настаивать. Они как нити на расставленных пальцах. Колыбель для кошки. И эти нити, из которых можно создавать фигуры, давно запутались.
---
Обычно Мини просто делала вид, что у нее все есть, и в какой-то момент так и случалось. Уверенный блеф. И никто не знал, каково ей было постоянно держать голову поднятой, когда ее мать возвращалась домой лишь под утро. Она застала ее с соседом голыми на ковре перед телевизором в десять лет.
Она создавала свою историю и тщательно репетировала ее повороты. Первая пускала слухи со своим участием, бильярдные шары, и они попадали в лузу. Мини выпрямляется, держа кий как трость, и, как всегда, ее выпивку проспонсирует любой из парней в зале.
Она целовалась с Кейт Рейтфорт на верхнем ряду стадиона, засунув руку ей под юбку, она мыла машины в купальнике, она соблазнила сначала мистера Тревиса, учителя алгебры, чтобы получить проходной балл, а потом и миссис Тревис, просто так.
Скучная правда никому не нужна. Ник Леван не добивался ее целый месяц и не оставлял корзину красных роз под ее дверью. Он был капитаном футбольной команды, и этого оказалось вполне достаточно. Бутылка молока практичнее корзины цветов. Хотя лепестки роз можно высушить и использовать как наполнитель для ванны. Их роман с Ником не предполагал ничего романтичного. Мини стремилась к тому, чтобы у них было лучше, чем у всех. Пара года, король и королева школьного бала.
В Seventeen не пишут, что бал может окончиться нервным срывом, и только девочке в мужских подтяжках будет до тебя дело. Особенно после того, как ты развесила по стенам ее позорные фотографии, которые она так хотела забыть.
---
Мини красит ей ногти прозрачным лаком. Три привычных движения кисточкой. Фрэнки почему-то волнуется, ей хочется спрятать руки в карманы.
---
Фрэнки сознает, что у них нет ничего общего. Мини популярна, а она всегда была изгоем. Мини ходит по головам, а Фрэнки слишком хорошо знает, что такое унижение, чтобы подвергать ему других. Мини гламурна, а Фрэнки — невзрачный фрик. Она не переносит приставаний и «трахнуть бы это» взглядов с тринадцати лет, когда три старшеклассника прижали ее на пожарной лестнице, на которой она любила сидеть после уроков, и обшарили дрожащими руками ее всю, сверху донизу, а она не могла кричать и лишь беззвучно плакала, пока не пришел охранник и не прогнал их, а потом, после медицинского осмотра, она молчала в кабинете психолога, на докторе был белый халат, и белые бланки перед ней, которых она не могла прочитать, потому что они были перевернуты, именно тогда она начала считать белый цвет, начиная с таблеток, выписанных по рецепту, и молчала после этого еще пять недель, а потом стала носить только мужскую одежду, прячущую ненужные изгибы тела.
Труднее всего было справиться с пуговицами, которые застегивались в другую сторону. Она не ожидала такой угрозы от мужского пола. Не знала, что она хотят сделать с ней такое.
Свои длинные волнистые волосы она обкромсала портновскими ножницами в тот же вечер. Ножницы лязгали у нее над ухом, будто крик чаек в Большом пирсе неподалеку от Уэстон-Сьюпер-Мэр, где она провела пасхальные каникулы пару лет назад. А потом она сидела в своих волосах, щекочущих босые ступни, и прикрывала ушные раковины ладонями, она ненавидела бесстыдных чаек и свои выступающие уши, в которых сейчас шумело море, как в ракушках, попадающихся на пустом берегу.
Если раньше она просто считалась не от мира сего, пройти мимо, незаметно покрутив пальцем у виска, то теперь стала мишенью насмешек, потому что каждая пущенная подколка попадала в цель. Она хотела, чтобы ее оставили в покое, но не могла слиться с толпой, чтобы ее перестали замечать. Теперь она знает все, что о ней говорят другие, она уродка, косящая под Брайана Молко, и для нее более удивительно, если о ней говорят что-либо хорошее. Никто и никогда не назовет ее больше красивой, и от этого она чувствует облегчение, потому что уже знает, что за этим обычно следует. Только почему-то, когда Мэтти смотрит на нее так, замирая, и говорит все эти глупые, бессмысленные вещи про нее, ей это нравится. Здесь все, после первых тяжелых дней, начинают относиться к ней лучше, чем кто-либо раньше, и это удивительно. Все меняется. Меняется и она. Теперь у нее есть настоящие друзья и тени для глаз.
Она дорожит тем, что у нее сейчас есть, она благодарна за это и готова простить все, кроме обмана и сговоров против нее. Лучше сразу в лицо. Или честно, или никак. Мини обещает, что все будет по правде, и, конечно, недоговаривает и увиливает, спутывает нити, говорит о чем-то с Мэтти за ее спиной. Ей проще соврать, чем сказать как есть.
---
Фрэнки отваживается и сообщает, что будет встречаться с Мэтти. Он расстался с Лив. Фрэнки прячет глаза и держится рукой за плечо, будто оно вывихнуто. Мини швыряет раскрытую пудреницу в зеркало над своим туалетным столиком, чтобы не видеть отражения, зеркалом по зеркалу, и рыдает над щетками для волос. Фрэнки стоит сзади и гладит ее по голове, шепча: «Прости».
— Это единственное, о чем я просила: забудь о нем! Какая же ты дрянь, ну и вали к нему, потом приползешь ко мне на коленях, — выкрикивает Мини.
— У нас же ничего не было, Мини, ничего. Лучше и не начинать, пока не зашло слишком далеко. Ты справишься. А мне нужен он.
— А ты ему — нет! Он просто хочет переспать с феей, попасть в волшебную страну!
— Я ухожу. Дорогу найду сама.
— Чуть что не по тебе — ты сразу уходишь, чтобы не решать проблем самой. Какая тонкая натура. Ну и съебывайся, сука.
Мини роняет голову на руки, когда Фрэнки выскальзывает из ее комнаты так бесшумно, как будто ее здесь никогда и не было.
Под руками —режущие осколки. Бывают мелочи, на которые не обращаешь внимания.
---
Мини в своей мини-юбке проходит презрительно мимо, когда видит ее в колледже. Не отвечает на звонки, смс, почту. Лив перестает ходить на занятия, шатается где-то целыми днями, Грейс и Рич помешаны друг на друге. Мини иногда перекидывается словечком с растяпой Ало, который тоже, похоже, остался у разбитого корыта на своей ферме. Все разваливается. Фрэнки теперь сидит вместе с Мэтти и Ником, подобранная и сжавшаяся, чувствует перепады атмосферы кожей и нервами. Если рука Мини на плече была вполне естественна, то рука Мэтти там же кажется ей вызывающей. Ко всем остальным она подходит, только когда Мини в туалете шмыгает носом, втягивая кокс.
— Как она? — спрашивает Фрэнки тревожно у Грейс, у которой сегодня брошь в виде божьей коровки на лацкане.
— Я пыталась с ней поговорить, но все бестолку, ты же ее знаешь. Она записалась в секцию бокса, колотит грушу и тренера, это все, что мне известно.
— Похоже на нее, — слабо улыбается Фрэнки. — Она была добра ко мне, правда… Но мне надо было попробовать. Я очень давно этого ждала.
— Я понимаю. Ты и Мэтти… Это было сразу видно, еще до того, как вы чуть было не разрушили моего Шекспира.
— Прости за это. И передай ей, что… Нет, ничего не передавай.
Грейс печально на нее смотрит, даже ее тщательно собранные в пучок волосы выражают сочувствие.
---
Мини вынимает наушники из ушей. Сейчас в ее айподе — аудиокнига Фрэнсиса Скотта Фицджеральда. Они проходят «Ночь нежна». Очень уместное напоминание о Фрэнки Фицджеральд и 30-х годах.
Фрэнки шлет ей сообщения одно за другим. «Мне больше не к кому обратиться. Позвони мне.»
И она не выдерживает. Звонит, прижимая телефон к уху, а руку — к груди.
— У меня идет кровь, — стесненный голос в трубке. — Раз за разом. Я не знаю, что делать.
Из сбитых пояснений Фрэнки Мини улавливает, что у нее внутренние кровотечения, каждый раз после секса. Фрэнки приобщилась и к этому. Как к косметике, экстази и ночным клубам. То, чем занимаются нормальные девушки. Делай то, чего боишься, до тех пор, пока не перестанешь бояться.
— Да он зверь, что ли? Что он с тобой делает?— срывается Мини. — И как часто вы…? Каждую ночь? Ты сдурела? Конечно, там не может зажить и идет кровь! Прекрати. Прекрати немедленно, слышишь?
— Спасибо, что ты волнуешься… Я не знаю, Мини… Я не могу ему отказать. Да, это немного больно… Но еще и приятно.
— Он тебе не подходит, видишь? У него слишком большой дружок.
Оставив Фрэнки на Грейс, Мини находит Мэтти и устраивает ему разгром.
— Она мне не говорила, — отнекивается он. — Я старался быть… осторожным.
— Она слишком хрупкая для такого дикаря, только и думающего, что о своем удовольствии. Ты сделал ей больно. Не смей, иначе увидишь, что я с тобой сделаю. От тебя живого места не останется.
Фрэнки губит себя, идет до конца, ей это надо, она и сама не знает, почему, но она снова отдается Мэтти, и снова, и снова, находит способы увидеться с ним. Он ее хочет. Кровь не прекращает идти.
Ее комната находится под крышей. Вернувшись, она складывается от боли, как чемодан, в закутке между своей кроватью и стеной в надежде, что никто и ни за что ее не найдет. Она не реагирует на стук своих двух пап в дверь. Мини приходит в блестящей куртке, резко включает серебристую лампу и отводит ее к врачу. В приемной свалена куча журналов, которые Мини, теребящая свою длинную сережку, не листает. Наконец Фрэнки выходит от гинеколога, и только сейчас Мини замечает, как она осунулась.
— Пошло воспаление, прописали антибиотики. Ничего серьезного, — вполголоса делится Фрэнки, садясь рядом.
Мини слегка сжимает ее холодные пальцы.
---
Мини находит в ее сумке-почтальонке стилет, который Фрэнки носит на всякий случай. У нее все равно не хватит духу пустить его в дело.
— Тебе не нужно это. Теперь я защищаю тебя.
Фрэнки склоняет голову на ее плечо, открывая чистую линию шеи.
---
Она берет ее за руки и поднимает их, разворачивая запястьями к себе. Внутренняя сторона запястий — самое уязвимое место, вены выделяются тонкими выпуклыми жилками. Именно тут их перерезают вертикальным движением. Не поперек, как в голливудских фильмах, а вдоль.
— Ты сняла его? — как-то растерянно и обиженно спрашивает Мини, когда не обнаруживает подаренного ею браслета на запястье Фрэнки.
Фрэнки смущенно наклоняет голову, плавно высвобождается и, показывая, касается пальцами середины груди.
Отведя ее пальцы, Мини нервно начинает расстегивать на ней клетчатую рубашку. После первой пуговицы она останавливается и смотрит ей в глаза. Фрэнки не отводит взгляд, концентрация сияния и ожидания. Тогда Мини продолжает, пуговица за пуговицей. Точно в ложбинке солнечного сплетения, подвешенный на почти незаметную цепочку, лежит один из переливающихся шаров с браслета. Мини гладит его кончиками пальцев. На ощупь он теплый. На Фрэнки под рубашкой нет ничего, кроме этой подвески. В голове кружится, как если вертеться на качели вокруг своей оси, скручивая две цепи, а тень и свет пробегают по сомкнутым векам. В горле пересыхает. Мини берется за воротник рубашки двумя руками и разводит ее в стороны, обнажая кожу. Фрэнки стоит перед ней, подняв голову, и только вскидывает и опускает глаза. У нее спутанное дыхание, она то дышит, то нет. Мини накрывает ладонями ее маленькие груди. Они совершенной формы, с бледными напряженными сосками. Закрыв глаза, Фрэнки целует ее в раскрытые губы.
---
Грейс и Рич, Фрэнки и Мини, Ник, Мэтти, Лив и Ало идут стрелять в тир из пневматической винтовки и кататься на бамперных машинках в павильоне, сшибая друг друга. Фрэнки попадает и выигрывает для Мини черно-белую мягкую панду. Лив приводит своего нового парня, Теда, у него светло-коричневая кожа, он носит дреды и подрабатывает в автомастерской. Между Фрэнки и Мэтти еще есть определенная неловкость. Ник недавно в шутку объявил, что они с братом покончили с девчонками и собираются стать священниками, чтобы обсуждать с Папой Римским бесплатные презервативы и Кастанеду. Они сидят на спинках скамеек в парке, и Мини держит на коленях свою панду. Фрэнки находится рядом с ней, на краю. Скамейки недавно покрашены в какой-то весенний цвет.
---
В кафе Primrose, сидя за столиком у окна, Мини наклоняется к Мэтти и целует его долго, тщательно. У него пухлые губы. Они оказываются здесь, потому что слишком похожи. Они оба пытались прикарманить воздух. Они оба хотели Фрэнки. Они хотели ее защищать, а на самом деле ее нужно было защищать от них. Они разрушают свет и красоту.
На улице, перед стеклом, пересеченным логотипными буквами, стоит Фрэнки с застывшим лицом. В ее руке зажат телефон, на экране которого открыт sms от Мини с местом и временем встречи.
Мэтти разнес дом своего отца бейсбольной битой и сбежал, чтобы жить впроголодь. Надолго его не хватило.
Мини устраивала истерики по поводу и без, изматывая себя и окружающих. И тоже сбежала. От Фрэнки.
Он играет на пианино, она участвует в общественной жизни. Возможно, она сделает из него видного человека. Ник не хотел был таким человеком, каким она ожидала. С Мэтти у нее может получиться. Так будет лучше.
Телефон там, снаружи, падает на тротуар и разлетается на составные части.
Мини насмешливо говорит:
— Ты — просто неблагополучный тип, что встречается с девушкой, которую трахал его брат.
Она уже говорила это раньше, но только интонация была другая.
Последние новости на сегодня: все повторяется. Разделаться с чем-либо окончательно невозможно.
Люди больше верят тем, кто когда-то оступился, чем тем, кто не оступался ни разу.
На ней белое мини-платье с плетеными крючком кружевами, и в вырезе блестит кулон со знаком Овна. Она держит на весу ложечку с десертом.
— Тебе не кажется, что это уже слишком? —спрашивает Мэтти, с беспокойством поднимая бровь. — Ник, и Фрэнки, и Лив…
— Лив… Тед закрывается в машине не только с ней. Он водит по тачкам, у которых откидываются сиденья, и девушек, и парней. Просто сделай вид, что это было не с нами и не с ними, — советует Мини. — Я сейчас.
В туалете она моет руки, засовывает два пальца в рот, раздражая нёбо, и ее рвет апельсинами и шоколадом. Она вытирает рот и вспоминает, как Фрэнки обыкновенно держит руку согнутой в локте, когда сидит, пальцы почти касаются щеки.
Через минуту она возвращается к столику, держа наготове сумочку и улыбку, не глядя в окно. Никогда не показывай свой страх. Береги дыхание. Она на беговой дорожке, и не может остановиться, пока не закончится заданная программа.
---
Фрэнки сжигает своих кукол, их гибкие сочленения охватывает огонь. Делай то, чего боишься, пока не перестанешь бояться. Она боится быть собой и одновременно не может быть не собой. Она отдала бы все, чтобы прекратить проблемы, возникающие из-за нее. Она идет в супермаркет и покупает краску для волос, в которой содержится перекись водорода и то, что она отвергала до этого. Упаковка белая. В белом заключены все остальные цвета.
Кларк и Кент — не те имена. На самом деле ее кукол звали Минни и Микки. Иногда вещи сами называют себя.
Автор: Jana_J
Фандом: Skins
Рейтинг: R
Пейринг: Фрэнки/Мини
Жанр: фемслэш
Количество слов: 4 676
Дисклеймер: точно не скажу
Предупреждения: второстепенные гетные пейринги. Помимо этого, к концу текста у автора наконец проснулись совесть и воображение, но совесть была недолгой.
От автора: автору в ночь на 1 апреля привиделись Фрэнки/Мини, где-то между сном и не-сном. С тем же успехом в голову автора могло зайти новое развитие Inception или механизм работы гайкозакручивающего автомата.
---
Cначала она ее ненавидела, теперь она ее любит.
Мини не хотела ни того, ни другого. Просто она на беговой дорожке, и не может остановиться. Понемногу она узнает о Фрэнки, что удается, а остальное придумывает.
Утром субботы она печет вафли с приемными родителями Фрэнки, и они говорят, что, когда ей было 13, она десять раз посмотрела «Науку сна» с Габриэлем Гарсиа Берналем. Там было целлофановое море и облачка из ваты, там были все чудеса, которые можно сделать из подручных средств. Мини скачивает из Интернета этот фильм, и ей достаточно одного раза. Клетчатые вафли пахли аппетитно, но она не ест вафель, они слишком калорийные.
Фрэнки вертит в руках своих деревянных кукол, они совсем как живые, они прячут ее так же, как она прячет их между фалангами пальцев. Они придумывает разные истории с ними и верит в их бытие, она прочитала в книжке какого-то французского философа про бытие и небытие, и вещи в себе, и ручные фигурки кажутся ей именно такой вещью. Она дает им имена, Кларк и Кент, раздельно, и они послушны этим именам. Фрэнки сидит на унитазе, выгнув стопы так, чтобы касаться холодного кафеля лишь пальцами ног, и ищет успокоение, рассматривая Кларка. Куклы не расстраиваются и не плачут, Фрэнки жалеет, что не может так. Куклы не способны ранить, ранят кукол.
---
После колледжа они все собираются, едят мороженое и таблетки, и Фрэнки по давней привычке считает все предметы одного цвета. Это помогает не думать о том, о чем нельзя сейчас думать. Белый пломбир, и психотропы, и белый подоконник в доме отца Ника и Мэтти, и белые зубы Мини.
Белые зубы Мини говорят ей:
— Все хорошо?
Ее зубы прямо перед глазами Фрэнки, сидящей на подоконнике, и приходится запрокинуть голову, чтобы ответить:
— А почему тебе это важно?
Мини закрывает рот, и Фрэнки вычеркивает из списка белого один пункт.
Она повторяет:
— С какой стати?
Обычно она оставляет все как есть, надеясь, что все пройдет само собой. Она не напрашивается и не дает сдачи. Тогда ее сделали объектом посмешища только за то, что она не красилась и одевалась, как мальчик. А она не могла иначе. Здесь этот номер уже не прошел. Она чувствует себя тут участницей хоровода, ее кто-то держит за руки, они передают бутылку по кругу, и пока это ее устраивает.
Но сегодня она спрашивает, может, потому, что в сигаретном дыме все слегка расплывчато, и все кажется лишь возможностью, ненаверняка, или потому, что Мэтти наверху занимается Лив. Мэтти.
Мини становится похожа на одну из кукол Фрэнки, если бы она была куклой, то самой красивой из них, наверное. Она застывшая, деревянная.
Наконец она говорит:
— Я беспокоюсь. Мне всегда кажется, что с тобой может что-то случиться.
— Со всеми что-то случается. Это называется жизнь или как-то еще.
— Я не хочу, чтобы тебя кто-нибудь обидел.
Фрэнки смотрит на нее, у Мини длинные, искусно уложенные волосы и голос, какой-то неуверенный сейчас, будто идеальные локоны вдруг распрямились против ее воли.
Когда-то Мини сама делала это, толкала в грязь, но теперь они об этом не говорят, потому что все в прошлом. Фрэнки умеет прощать и шить, это единственное, чему она научилась сознательно.
Хотя когда-то ей было обидно до дрожи. Почему, за что?
Мини же не умеет толком извиняться, она просто старается не включать стерву. Она слишком долго была кем-то, чтобы не быть собой, поэтому теперь ей это удается с трудом.
— Окей, — кивает головой Фрэнки, не расспрашивая дальше. Если Мини нравится ее опекать, пусть, она не против. Может, ей просто слишком трудно сказать «Извини, мне жаль».
Мини хочет сказать что-то еще, она странная сегодня, даже более странная, чем Фрэнки, но за ее спиной появляется Рич.
— Вы не видели Грейс? — обращается он к Фрэнки, хотя Мини ближе.
— Кажется, она рассматривает стаканы на кухне, — вспоминает Фрэнки.
Рич скрывается в толпе. Если выключить вопящий в колонках рейв, то можно услышать позвякивание цепочки у него на поясе.
Фрэнки подвигается, и Мини садится рядом на подоконник, обхватив руками ноги в золотых легинсах по колено. На таком расстоянии Фрэнки понимает, что было не то. Мини не накрашена, и без слоя тонального крема на ее лице видны веснушки, от этого она выглядит открытой и искренней. И еще — уставшей.
Мини тянется рукой к ее лицу, спрашивая глазами: «Можно?» Фрэнки разрешает, и Мини берет сигарету из ее рта и затягивается сама.
— Кто хочет кокса? —надрывается стоящий на секретере Ало в его нелепых пижамных штанах. По лестнице спускаются Мэтти и Лив, он держит ее за талию.
«Кокаин белый», — мысленно отмечает Фрэнки и забирает обратно свою сигарету у Мини, случайно касаясь пальцами ее губ.
---
Фрэнки спит не в ночной, а в мужской сорочке.
---
Когда Мини думает о Фрэнки, то в ее теле сразу появляется легкость, будто она весит меньше привычных 45 кг. Раньше Мини защищала лишь саму себя, в первую очередь от себя самой. А еще от мамы, от парней из команды Ника, от соперниц. Раньше она защищала себя от Фрэнки. Напади первой. Поставь сразу на место. А теперь она предлагает ей свою защиту, то, чего ей самой никто никогда не предлагал, ей приходилось обороняться самой, и делается от этого более уязвимой и более сильной одновременно. Мини хочет оградить Фрэнки от Мэтти, она знает правила игры Леванов, ее парень был Леваном. Для них девушки в первую очередь игрушки. Они получают свое, выжидают для приличия и валят. Обманывают тебя с твоей же лучшей подругой, а в итоге оказываешься виноватой ты. Мини до конца притворялась, что все нормально. А потом больше не смогла. Она лгала, лгали ей. С нее достаточно оправданий. Одна Фрэнки была с ней искренна. Если с Мини было плохо, она говорила ей об этом. Пока она ее не послала, конечно. Остальные боялись.
Это лишь предлог, про женскую солидарность. Мини ничего не стоит предложить Фрэнки отбить Мэтти у Лив. Настоящая причина в том, что, когда Мини снимает на камеру всю их компанию, документальная хроника событий, посылка Уильяму Бэрроузу, в кадре чаще других оказывается Фрэнки. За чьей-то спиной или из-за локтя, сидящая одна в отдалении, вполоборота и в профиль. Она держит руку согнутой в локте, когда сидит, пальцы почти касаются щеки.
Мини потом скидывает эти фото и видео на ноутбук, больше она не может хранить их в телефоне, их слишком много. Она смотрит на Фрэнки, когда та не думает, что на нее смотрят так долго, иначе отвернулась бы, опустила ресницы без туши. Робкая, чуть обозначенная улыбка. Грусть в глазах. Задумчивое выражение лица. Что-то, ускользающее от Мини, когда она раз за разом листает фотографии. Под кайфом Фрэнки более беззаботная, у нее расширяются зрачки и улыбка.
Фрэнки из тех, кого трудно поймать, она смутная, как размытый снимок. Не попадает в фокус. Когда Мини все же удается настроиться, она видит Фрэнки с ее коротко постриженными волосами, спускающимися со лба волной, похожей на какую-то голливудскую актрису 30-х годов. Марлен Дитрих начинает носить брюки в это время. Лицо с черно-белых карточек. Лицо из немого кино. Ее полное имя — Франческа, хрупкое, как стебель. Это Италия и Неаполь, Мини помнит свои географические проекты в начальной школе.
Мини представляет, как когда-нибудь они уедут в Неаполь, она будет устраивать модные показы, Фрэнки станет ей помогать, а еще заниматься мультипликацией. Но потом она удаляет все папки с фотографиями, все ролики, и проходит мимо англо-итальянского словаря в книжном магазине. И тут же догадывается, что все равно на ее телефоне появятся новые фотографии Фрэнки, и она украдет тот карманный словарь. Незаметно опустит в свою ярко-розовую лаковую сумку, а для отвода глаз купит открытку с видом на Средиземное море.
Почему-то для нее счастье проще украсть, чем попросить.
---
Неловкими пальцами Мини застегивает браслет на излишне тонком запястье Фрэнки, нервно дергает рычаг замочка. Фрэнки молча ждет, у нее отсутствующие глаза. Она думает об посланиях Мэтти, она ему нравится, это точно. Ничего не изменилось, он пишет ей записки на обратной стороне приглашений на вечеринки и кассовых чеков. У них такие отношения, на обратной стороне, sms и взгляды украдкой через танцпол.
— Тебе нравится? — интересуется Мини почти ревниво.
Это официальное празднование дня рождения Фрэнки, со столом, отведенным под подарки, и подносами с закусками, тарталетки и канапе. От разноцветных шаров удалось отбиться. Первое празднование дня рождения с таким количеством гостей, и Фрэнки неловко признаться, что на самом деле она не знает точно дату своего рождения, она не верит числу в документах на удочерение. Она чувствует себя старше, чем есть.
Уже задуты свечи, разрезан торт, разлито вино (на тунику Лив), сказаны тосты, через полчаса можно будет уходить праздновать по-настоящему, кое-кто уже принял, а пока все разбрелись по углам с тарелками выяснять, у кого какая наркота есть. Фрэнки не любит сладкое, но почему-то постоянно оглядывается не Мэтти, уплетающего что-то белое и воздушное, пока Лив занята крошечными бутербродами с латуком и ветчиной. Грейс что-то говорит о балете, как всегда.
Мини тянет ее за руку, выводит из комнаты, а потом пытается застегнуть браслет на этой руке. Замочек наконец щелкает, замыкая звенья.
— Красивый, — говорит Фрэнки. — Спасибо.
Она поднимает руку, и браслет скатывается вниз. На нем подвески в виде миниатюрных дискотечных шаров, и они сверкают в свете дня, в движении возникают зеркальные блики, которые ползут по стенам. Солнечные зайчики.
Фрэнки любуется брызгами света, которые роятся вокруг них, и тихо смеется. Мини впервые слышит ее смех, когда больше никто не смеется, лишь она одна, это как если у улыбки было звучание. Камертон. Фрэнки поднимает руки над головой, тянется к свету, и солнце крошится на осколки, осыпающиеся на нее.
Она становится почти прозрачной, проницаемой, от света ее бледная кожа растворяется. На ней сегодня открытое платье, на которое Мини ее уговаривала вечность и которое она все равно передела по-своему. Почти фея, а феи не живут долго вне страны фей, думает зачем-то Мини, забывшая все сказки уже в десять лет.
Там, в комнате, все вдруг оторвались от бесплатной еды и вина, заткнулись и уставились на Фрэнки через открытую дверь, как на экран кинотеатра.
Она не замечает их, не замечает Мини, она кружится в своем танце. Стебель под солнцем.
У Мини останавливается сердце. Вместо того, чтобы закрыть дверь и отрезать их, она говорит:
— Ну что, идем?
От звука ее голоса Фрэнки останавливается и какое-то мгновение не понимает.
Потом возвращается, на ее высвеченное лицо накладываются резкие тени, она произносит:
— Да, да, конечно.
Молчит секунду, они все еще пялятся на нее. Пластиковая розовая звезда покачивается в ухе Лив.
— Уже пора.
Мини кладет ладонь на ее спину, разворачивает, приказывает всем:
— Пошли.
---
Они обе любят Фрэнка Синатру. Фрэнк-Фрэнки.
---
В кафе Primrose, сидя за дальним столиком, Мини получает кофе без всего и закидывает нога на ногу. Мэтти сидит напротив нее, ждет свое пирожное, шоколад с апельсином, как это вообще можно есть.
— Так что насчет Ника? Ты ведь хотела поговорить о Нике?
—О Нике я могу поговорить с Ником и, поверь мне, на эту тему мне приходилось трепаться все время, пока мы встречались.
— Ты его хотя бы любила? — Мэтти это задевает.
— Я старалась, ты не представляешь как.
Мэтти сходит с опасной темы, после возвращения из побега он подозрительно неконфликтен.
— Так зачем мы тут, в самом пафосном бистро города?
— Это разговор не для телефона и не для посторонних лиц.
Она строго помешивает ложечкой кофе, хотя там нет никакого сахара.
— Отвали от Фрэнки, — вежливо говорит Мини.
— Что мне, вообще с ней не видеться? Я не собираюсь делать ей больно. Я знаю, она не такая, как все. Она… — он подыскивает слово, — редкая.
— Именно. А ты — просто неблагополучный тип, что встречается с девушкой, которую трахал его брат. Донашиваешь его платья?
— Брось, Мини. Мы никогда особо не ладили, но ты же понимаешь, что все сложно.
Десерт все не несут.
— С Лив никогда не бывает просто, уж я-то знаю. Так что ты поласковее с ней. Ник с ней был… — она кривится, — не ласков.
— И кто ты такая, чтобы раздавать советы? Ты ей даже больше не лучшая подруга.
— Я работаю над этим.
Мини аккуратно кладет ложечку на белое блюдце. Ей сложно прощать людей.
— А Фрэнки ты не трогай. Мучаешь ее, мучаешь Лив, мучаешь себя.
Мучаешь Мини. Сегодня она приклеила накладные ресницы, чтобы было неудобно плакать.
— Может, дадим Фрэнки решать самой? Она ведь… —начинает Мэтти и осекается, наткнувшись на взгляд Мини.
— Я с Лив, — быстро говорит он, честность в его больших карих глазах, и моргает. — Я с Лив. Фрэнки… она как бабочка, которую нельзя трогать, иначе сотрешь узор на крыльях и она не сможет летать.
— Да ты поэт, — усмехается Мини и отпивает небольшой глоток, чтобы скрыть панику.
Странно, но это сравнение с бабочкой тоже приходило ей в голову.
Кофе горячий и горький. Слезы — это очищенный кофе.
---
Дни рождения сменяются одним за другим, как итоговые тесты. Ало, Фрэнки, Рич. Козерог, Водолей, Рыбы. Когда дней рождений нет, они назначаются, чтобы было что праздновать. Это второй день рождения Ало за эту зиму, и они едут к холодному морю. Как всегда, никто ничего не планировал, просто так получилось.
— У кого есть мяч? — восторженно кричит Ник, словив приход.
Фрэнки закапывает в песок, будто в рассыпавшийся маффин с темными крупинками, ее собственные пластиковые вешалки, завалявшиеся в фургоне Ало. Они наполовину торчат из песка, как незаконченная картина Дали. Фрэнки упорно старается не портить ни с кем отношений, но почти готова сдаться. Ей тоже хочется счастья. Однако всегда получается так, что для этого надо разрушить чужое. Мини снимает на телефон ее инсталляцию, а потом снимает с себя бусы и отдает ей. Даже на диком пляже она выглядит, как в развороте модного журнала.
— Попробуй.
Нитка золотистых бус ложится на изогнутые линии верно, и Фрэнки увлеченно улыбается ей. Пока для Мини достаточно просто быть рядом, но она хочет большего. Все уже знают, что место возле Фрэнки — ее. Все, кроме Фрэнки. У нее никогда не было близких подруг, и она думает, что это в порядке вещей. Рука на плече, быстрый поцелуй в губы при встрече. То же самое, как с Лив или Грейс. Она не принимает всерьез то, что между ними. Ей немного страшно, и хочется быть нормальной. Разве это так много? Мини энергичная, яркая, самодостаточная. Какое ей до нее дело?
Фрэнки наконец ей верит, когда Мини снимает туфли на высоченных каблуках и, размахнувшись, бросает их в море. Она сразу делается ниже ростом, стоя в полосе прибоя без обуви, в гольфах.
— Ты простудишься, — беспокоится Фрэнки.
— Просто иди сюда.
Фрэнки бредет в ботинках сквозь мелкие волны. Мини протягивает ей руки, и волосы кружатся вокруг нее как распущенная пряжа.
— На День Рождения, твой настоящий День Рождения, я пошью тебе белое платье с кружевами. Тебе понра…
Мини ее целует. И ей действительно нравится. У Фрэнки не смягченные помадой и бальзамами губы. Естественные.
---
Фрэнки заплетает ей косички. Пряди светлых волос струятся в ее медлительных пальцах. Мини закрывает глаза.
---
Только бы не спугнуть. Нельзя ни на чем настаивать. Они как нити на расставленных пальцах. Колыбель для кошки. И эти нити, из которых можно создавать фигуры, давно запутались.
---
Обычно Мини просто делала вид, что у нее все есть, и в какой-то момент так и случалось. Уверенный блеф. И никто не знал, каково ей было постоянно держать голову поднятой, когда ее мать возвращалась домой лишь под утро. Она застала ее с соседом голыми на ковре перед телевизором в десять лет.
Она создавала свою историю и тщательно репетировала ее повороты. Первая пускала слухи со своим участием, бильярдные шары, и они попадали в лузу. Мини выпрямляется, держа кий как трость, и, как всегда, ее выпивку проспонсирует любой из парней в зале.
Она целовалась с Кейт Рейтфорт на верхнем ряду стадиона, засунув руку ей под юбку, она мыла машины в купальнике, она соблазнила сначала мистера Тревиса, учителя алгебры, чтобы получить проходной балл, а потом и миссис Тревис, просто так.
Скучная правда никому не нужна. Ник Леван не добивался ее целый месяц и не оставлял корзину красных роз под ее дверью. Он был капитаном футбольной команды, и этого оказалось вполне достаточно. Бутылка молока практичнее корзины цветов. Хотя лепестки роз можно высушить и использовать как наполнитель для ванны. Их роман с Ником не предполагал ничего романтичного. Мини стремилась к тому, чтобы у них было лучше, чем у всех. Пара года, король и королева школьного бала.
В Seventeen не пишут, что бал может окончиться нервным срывом, и только девочке в мужских подтяжках будет до тебя дело. Особенно после того, как ты развесила по стенам ее позорные фотографии, которые она так хотела забыть.
---
Мини красит ей ногти прозрачным лаком. Три привычных движения кисточкой. Фрэнки почему-то волнуется, ей хочется спрятать руки в карманы.
---
Фрэнки сознает, что у них нет ничего общего. Мини популярна, а она всегда была изгоем. Мини ходит по головам, а Фрэнки слишком хорошо знает, что такое унижение, чтобы подвергать ему других. Мини гламурна, а Фрэнки — невзрачный фрик. Она не переносит приставаний и «трахнуть бы это» взглядов с тринадцати лет, когда три старшеклассника прижали ее на пожарной лестнице, на которой она любила сидеть после уроков, и обшарили дрожащими руками ее всю, сверху донизу, а она не могла кричать и лишь беззвучно плакала, пока не пришел охранник и не прогнал их, а потом, после медицинского осмотра, она молчала в кабинете психолога, на докторе был белый халат, и белые бланки перед ней, которых она не могла прочитать, потому что они были перевернуты, именно тогда она начала считать белый цвет, начиная с таблеток, выписанных по рецепту, и молчала после этого еще пять недель, а потом стала носить только мужскую одежду, прячущую ненужные изгибы тела.
Труднее всего было справиться с пуговицами, которые застегивались в другую сторону. Она не ожидала такой угрозы от мужского пола. Не знала, что она хотят сделать с ней такое.
Свои длинные волнистые волосы она обкромсала портновскими ножницами в тот же вечер. Ножницы лязгали у нее над ухом, будто крик чаек в Большом пирсе неподалеку от Уэстон-Сьюпер-Мэр, где она провела пасхальные каникулы пару лет назад. А потом она сидела в своих волосах, щекочущих босые ступни, и прикрывала ушные раковины ладонями, она ненавидела бесстыдных чаек и свои выступающие уши, в которых сейчас шумело море, как в ракушках, попадающихся на пустом берегу.
Если раньше она просто считалась не от мира сего, пройти мимо, незаметно покрутив пальцем у виска, то теперь стала мишенью насмешек, потому что каждая пущенная подколка попадала в цель. Она хотела, чтобы ее оставили в покое, но не могла слиться с толпой, чтобы ее перестали замечать. Теперь она знает все, что о ней говорят другие, она уродка, косящая под Брайана Молко, и для нее более удивительно, если о ней говорят что-либо хорошее. Никто и никогда не назовет ее больше красивой, и от этого она чувствует облегчение, потому что уже знает, что за этим обычно следует. Только почему-то, когда Мэтти смотрит на нее так, замирая, и говорит все эти глупые, бессмысленные вещи про нее, ей это нравится. Здесь все, после первых тяжелых дней, начинают относиться к ней лучше, чем кто-либо раньше, и это удивительно. Все меняется. Меняется и она. Теперь у нее есть настоящие друзья и тени для глаз.
Она дорожит тем, что у нее сейчас есть, она благодарна за это и готова простить все, кроме обмана и сговоров против нее. Лучше сразу в лицо. Или честно, или никак. Мини обещает, что все будет по правде, и, конечно, недоговаривает и увиливает, спутывает нити, говорит о чем-то с Мэтти за ее спиной. Ей проще соврать, чем сказать как есть.
---
Фрэнки отваживается и сообщает, что будет встречаться с Мэтти. Он расстался с Лив. Фрэнки прячет глаза и держится рукой за плечо, будто оно вывихнуто. Мини швыряет раскрытую пудреницу в зеркало над своим туалетным столиком, чтобы не видеть отражения, зеркалом по зеркалу, и рыдает над щетками для волос. Фрэнки стоит сзади и гладит ее по голове, шепча: «Прости».
— Это единственное, о чем я просила: забудь о нем! Какая же ты дрянь, ну и вали к нему, потом приползешь ко мне на коленях, — выкрикивает Мини.
— У нас же ничего не было, Мини, ничего. Лучше и не начинать, пока не зашло слишком далеко. Ты справишься. А мне нужен он.
— А ты ему — нет! Он просто хочет переспать с феей, попасть в волшебную страну!
— Я ухожу. Дорогу найду сама.
— Чуть что не по тебе — ты сразу уходишь, чтобы не решать проблем самой. Какая тонкая натура. Ну и съебывайся, сука.
Мини роняет голову на руки, когда Фрэнки выскальзывает из ее комнаты так бесшумно, как будто ее здесь никогда и не было.
Под руками —режущие осколки. Бывают мелочи, на которые не обращаешь внимания.
---
Мини в своей мини-юбке проходит презрительно мимо, когда видит ее в колледже. Не отвечает на звонки, смс, почту. Лив перестает ходить на занятия, шатается где-то целыми днями, Грейс и Рич помешаны друг на друге. Мини иногда перекидывается словечком с растяпой Ало, который тоже, похоже, остался у разбитого корыта на своей ферме. Все разваливается. Фрэнки теперь сидит вместе с Мэтти и Ником, подобранная и сжавшаяся, чувствует перепады атмосферы кожей и нервами. Если рука Мини на плече была вполне естественна, то рука Мэтти там же кажется ей вызывающей. Ко всем остальным она подходит, только когда Мини в туалете шмыгает носом, втягивая кокс.
— Как она? — спрашивает Фрэнки тревожно у Грейс, у которой сегодня брошь в виде божьей коровки на лацкане.
— Я пыталась с ней поговорить, но все бестолку, ты же ее знаешь. Она записалась в секцию бокса, колотит грушу и тренера, это все, что мне известно.
— Похоже на нее, — слабо улыбается Фрэнки. — Она была добра ко мне, правда… Но мне надо было попробовать. Я очень давно этого ждала.
— Я понимаю. Ты и Мэтти… Это было сразу видно, еще до того, как вы чуть было не разрушили моего Шекспира.
— Прости за это. И передай ей, что… Нет, ничего не передавай.
Грейс печально на нее смотрит, даже ее тщательно собранные в пучок волосы выражают сочувствие.
---
Мини вынимает наушники из ушей. Сейчас в ее айподе — аудиокнига Фрэнсиса Скотта Фицджеральда. Они проходят «Ночь нежна». Очень уместное напоминание о Фрэнки Фицджеральд и 30-х годах.
Фрэнки шлет ей сообщения одно за другим. «Мне больше не к кому обратиться. Позвони мне.»
И она не выдерживает. Звонит, прижимая телефон к уху, а руку — к груди.
— У меня идет кровь, — стесненный голос в трубке. — Раз за разом. Я не знаю, что делать.
Из сбитых пояснений Фрэнки Мини улавливает, что у нее внутренние кровотечения, каждый раз после секса. Фрэнки приобщилась и к этому. Как к косметике, экстази и ночным клубам. То, чем занимаются нормальные девушки. Делай то, чего боишься, до тех пор, пока не перестанешь бояться.
— Да он зверь, что ли? Что он с тобой делает?— срывается Мини. — И как часто вы…? Каждую ночь? Ты сдурела? Конечно, там не может зажить и идет кровь! Прекрати. Прекрати немедленно, слышишь?
— Спасибо, что ты волнуешься… Я не знаю, Мини… Я не могу ему отказать. Да, это немного больно… Но еще и приятно.
— Он тебе не подходит, видишь? У него слишком большой дружок.
Оставив Фрэнки на Грейс, Мини находит Мэтти и устраивает ему разгром.
— Она мне не говорила, — отнекивается он. — Я старался быть… осторожным.
— Она слишком хрупкая для такого дикаря, только и думающего, что о своем удовольствии. Ты сделал ей больно. Не смей, иначе увидишь, что я с тобой сделаю. От тебя живого места не останется.
Фрэнки губит себя, идет до конца, ей это надо, она и сама не знает, почему, но она снова отдается Мэтти, и снова, и снова, находит способы увидеться с ним. Он ее хочет. Кровь не прекращает идти.
Ее комната находится под крышей. Вернувшись, она складывается от боли, как чемодан, в закутке между своей кроватью и стеной в надежде, что никто и ни за что ее не найдет. Она не реагирует на стук своих двух пап в дверь. Мини приходит в блестящей куртке, резко включает серебристую лампу и отводит ее к врачу. В приемной свалена куча журналов, которые Мини, теребящая свою длинную сережку, не листает. Наконец Фрэнки выходит от гинеколога, и только сейчас Мини замечает, как она осунулась.
— Пошло воспаление, прописали антибиотики. Ничего серьезного, — вполголоса делится Фрэнки, садясь рядом.
Мини слегка сжимает ее холодные пальцы.
---
Мини находит в ее сумке-почтальонке стилет, который Фрэнки носит на всякий случай. У нее все равно не хватит духу пустить его в дело.
— Тебе не нужно это. Теперь я защищаю тебя.
Фрэнки склоняет голову на ее плечо, открывая чистую линию шеи.
---
Она берет ее за руки и поднимает их, разворачивая запястьями к себе. Внутренняя сторона запястий — самое уязвимое место, вены выделяются тонкими выпуклыми жилками. Именно тут их перерезают вертикальным движением. Не поперек, как в голливудских фильмах, а вдоль.
— Ты сняла его? — как-то растерянно и обиженно спрашивает Мини, когда не обнаруживает подаренного ею браслета на запястье Фрэнки.
Фрэнки смущенно наклоняет голову, плавно высвобождается и, показывая, касается пальцами середины груди.
Отведя ее пальцы, Мини нервно начинает расстегивать на ней клетчатую рубашку. После первой пуговицы она останавливается и смотрит ей в глаза. Фрэнки не отводит взгляд, концентрация сияния и ожидания. Тогда Мини продолжает, пуговица за пуговицей. Точно в ложбинке солнечного сплетения, подвешенный на почти незаметную цепочку, лежит один из переливающихся шаров с браслета. Мини гладит его кончиками пальцев. На ощупь он теплый. На Фрэнки под рубашкой нет ничего, кроме этой подвески. В голове кружится, как если вертеться на качели вокруг своей оси, скручивая две цепи, а тень и свет пробегают по сомкнутым векам. В горле пересыхает. Мини берется за воротник рубашки двумя руками и разводит ее в стороны, обнажая кожу. Фрэнки стоит перед ней, подняв голову, и только вскидывает и опускает глаза. У нее спутанное дыхание, она то дышит, то нет. Мини накрывает ладонями ее маленькие груди. Они совершенной формы, с бледными напряженными сосками. Закрыв глаза, Фрэнки целует ее в раскрытые губы.
---
Грейс и Рич, Фрэнки и Мини, Ник, Мэтти, Лив и Ало идут стрелять в тир из пневматической винтовки и кататься на бамперных машинках в павильоне, сшибая друг друга. Фрэнки попадает и выигрывает для Мини черно-белую мягкую панду. Лив приводит своего нового парня, Теда, у него светло-коричневая кожа, он носит дреды и подрабатывает в автомастерской. Между Фрэнки и Мэтти еще есть определенная неловкость. Ник недавно в шутку объявил, что они с братом покончили с девчонками и собираются стать священниками, чтобы обсуждать с Папой Римским бесплатные презервативы и Кастанеду. Они сидят на спинках скамеек в парке, и Мини держит на коленях свою панду. Фрэнки находится рядом с ней, на краю. Скамейки недавно покрашены в какой-то весенний цвет.
---
В кафе Primrose, сидя за столиком у окна, Мини наклоняется к Мэтти и целует его долго, тщательно. У него пухлые губы. Они оказываются здесь, потому что слишком похожи. Они оба пытались прикарманить воздух. Они оба хотели Фрэнки. Они хотели ее защищать, а на самом деле ее нужно было защищать от них. Они разрушают свет и красоту.
На улице, перед стеклом, пересеченным логотипными буквами, стоит Фрэнки с застывшим лицом. В ее руке зажат телефон, на экране которого открыт sms от Мини с местом и временем встречи.
Мэтти разнес дом своего отца бейсбольной битой и сбежал, чтобы жить впроголодь. Надолго его не хватило.
Мини устраивала истерики по поводу и без, изматывая себя и окружающих. И тоже сбежала. От Фрэнки.
Он играет на пианино, она участвует в общественной жизни. Возможно, она сделает из него видного человека. Ник не хотел был таким человеком, каким она ожидала. С Мэтти у нее может получиться. Так будет лучше.
Телефон там, снаружи, падает на тротуар и разлетается на составные части.
Мини насмешливо говорит:
— Ты — просто неблагополучный тип, что встречается с девушкой, которую трахал его брат.
Она уже говорила это раньше, но только интонация была другая.
Последние новости на сегодня: все повторяется. Разделаться с чем-либо окончательно невозможно.
Люди больше верят тем, кто когда-то оступился, чем тем, кто не оступался ни разу.
На ней белое мини-платье с плетеными крючком кружевами, и в вырезе блестит кулон со знаком Овна. Она держит на весу ложечку с десертом.
— Тебе не кажется, что это уже слишком? —спрашивает Мэтти, с беспокойством поднимая бровь. — Ник, и Фрэнки, и Лив…
— Лив… Тед закрывается в машине не только с ней. Он водит по тачкам, у которых откидываются сиденья, и девушек, и парней. Просто сделай вид, что это было не с нами и не с ними, — советует Мини. — Я сейчас.
В туалете она моет руки, засовывает два пальца в рот, раздражая нёбо, и ее рвет апельсинами и шоколадом. Она вытирает рот и вспоминает, как Фрэнки обыкновенно держит руку согнутой в локте, когда сидит, пальцы почти касаются щеки.
Через минуту она возвращается к столику, держа наготове сумочку и улыбку, не глядя в окно. Никогда не показывай свой страх. Береги дыхание. Она на беговой дорожке, и не может остановиться, пока не закончится заданная программа.
---
Фрэнки сжигает своих кукол, их гибкие сочленения охватывает огонь. Делай то, чего боишься, пока не перестанешь бояться. Она боится быть собой и одновременно не может быть не собой. Она отдала бы все, чтобы прекратить проблемы, возникающие из-за нее. Она идет в супермаркет и покупает краску для волос, в которой содержится перекись водорода и то, что она отвергала до этого. Упаковка белая. В белом заключены все остальные цвета.
Кларк и Кент — не те имена. На самом деле ее кукол звали Минни и Микки. Иногда вещи сами называют себя.
@музыка: Kelly Clarkson — Addicted
@настроение: я хотела спросить, это вообще можно выложить в каком-либо сообществе или лучше не стоит?
-
-
04.04.2011 в 16:39Только, Джана..
-
-
04.04.2011 в 16:45немного неловко. странный фик.
и я просто не знаю скинсовых сообществ.
!
-
-
04.04.2011 в 16:53целая история, которая сурова и вообще в духе скинс, я считаю.
внэзапная пара мэтти/мини for me.
я видела минс. кажется, что вполне себе инкэректерно с ней получилось, правда.
думаю, что ДРАМА, ГРУСТЬ, ПЕЧАЛЬ И ДАВАЙТЕ ПОДУМАЕМ РЕБЯТКЕ вышло круто.
я бы привела цитаты, что особенно понравилось, но в тексте их много. отмечу только про белый цвет для Френки и беговую дорожку для Мини.
спасибо.
-
-
04.04.2011 в 17:06с интересом и опасением ждала твоей реакции.
вроде все ок и пронесло.
история, которая сурова и вообще в духе скинс
да, я как раз подумала, что то, что может привидеться, когда вертишься без сна, вполне подходит под общие бредовые концепции Скинс.))
у меня прямо в мозгу образы проплывали.
про браслет и всякое
потом пришлось добавить психологизма и историй, которые я слышала, и свое фапанье на персонажей.))
-
-
04.04.2011 в 17:17когда вертишься без сна, вполне подходит под общие бредовые концепции Скинс.))
это подходит под многие сериалы, которые я смотрю. даже иногда создается впечатление, что как бэ не бессонницей единой там помышляют, а еще всяческими травами и напитками покрепчэ. ну, это у меня накипело.
вообще попала в скинс, я повторюсь. ибо атмосфериш чувствуется. в хорошем смысле.
БРАСЛЕТ Френки!!11
в общем, каждая деталь хороша.
боже, я еще до начала сезона фапала на Мини.чисто визуально я шиппила ее и Рича до серий. а тут вот оно чо михалыч вышло.
-
-
04.04.2011 в 21:15они стимулируются грибами, иначе такого не придумать.))
боже, я еще до начала сезона фапала на Мини.чисто визуально я шиппила ее и Рича до серий
Оу, интересный пейринг. Я бы почитала, как Рич к ней, как к готессе какой-нибудь, подкатывает.)) Она, в целом, олицетворяет все, что он презирает. Показное, успех, гламур. Грейс другое, Грейс не делает из себя недоступную стерву. Будь проще, и люди потянутся, вот Ричи потянулся.
Визуально они там самые красивые, кстати, это да. Самые красивые и самые длинноволосые.))
Не помню, как зовут актрису, которая Мини играет. Она красивая, но типично красивая. Навязанный стандарт.
В этом фике больше пова Мини, чтобы было удобнее заливаться соловьем о Фрэнки.))
Есть в ней что-то такое.
когда я ловила отходняк от фика, до меня дошло, почему в последней сцене Мини целовалась с Мэтом перед окнами. Там снаружи стоит Фрэнки, которой она назначила встречу. Жестоко-жестоко. Вписать, срочно вписать.
а у тебя есть на примете какие-нибудь годные сообщества Скинс?
-
-
05.04.2011 в 05:53Вот только читать дальше
-
-
05.04.2011 в 09:03канон Скинс проходит под грифом "на полную катушку". Там все доведено до абсурда. Если там все нормально, то это для них ненормально. Они снова угоняют гроб своего друга, привязав его на крышу машины, под песню Бритни Спирс.
Я вообще в первом сезоне не врубалась. Все во мне кричало "Этого не может быть, потому что не может быть никогда", знаешь, все эти аффектации, потом я поняла, что к этому надо относиться иначе. Получать удовольствие. Если что-то в Скинс кажется мне приемлемым и вероятным, то это значит, что пора бить пожарную тревогу.))
Скинс удобны тем, что сюда удобно скидывать мой пафос, от которого мне никак не удается избавиться. Все эти красивые и трагические жесты. На грани ирреальности и стеба. Что касается мучительных отношений, то в Скинс они скорее дурацкие.
правка
-
-
05.04.2011 в 12:29Что касается мучительных отношений, то в Скинс они скорее дурацкие. А вот прямо как в жизни. Со временем кое-что трагическое и переломное из прошлого начинает смотреться как неряшливая трагедийная маска и грязноватый гипс на переломе.